Ненавижу это словосочетание: умственно отсталый!
Я очень хорошо отношусь ко всем своим одноклассникам, понимаю каждого из них, как никто другой, но мы с ними совсем разные. Я будто живу в клетке, а двери нет и ключа нет – и я даже не могу никому объяснить, как выпустить меня на волю.
Подождите, я же забыла про миссис В.!
Глава шестая
Миссис Виола Валенсия – ну, или миссис В., для краткости, – наша соседка. Я знаю, что виолами называют ярко-сиреневые луговые фиалки, а в Валенсии зреют самые оранжевые в мире апельсины. А вместе – «Виола Валенсия» – звучит так же странно, как «сиреневый апельсин». Вот и моя миссис В. тоже странная. Она очень высокая – метр восемьдесят, не меньше. И ладони просто огромные! Думаю, она может удержать на ладонях пару баскетбольных мячей, и еще место останется. Моя мама рядом с ней – как девочка.
В первый раз я попала к миссис В., когда мне было года два. Раньше родители не оставляли меня с чужими людьми, сидели дома по очереди, но потом в их рабочих графиках начались накладки и пришлось искать няньку. Мама говорит, что именно миссис В. первая увидела меня после роддома и сразу взяла на руки, как самого обычного ребенка. Все родительские друзья боялись ко мне даже прикоснуться – только не миссис В.!
Она носит необъятные длинные платья – думаю, на них уходят километры ткани. Цвета выбирает совершенно невероятные! Ярко-розовый она легко сочетает с огненно-красным, дополняет персиковым и кирпичным. Ну и про оранжевый с сиреневым тоже не забывает. Миссис В. говорит, что шьет себе наряды сама. Наверное, так оно и есть, потому что в магазинах я ни разу ничего подобного не видела, не говоря уж о больницах – раньше мама и миссис В. вместе работали медсестрами.
Мама рассказывала, что дети просто обожали миссис В. Даже на работе она никогда не изменяла себе: и в отделении недоношенных, и в онкологии, и в ожоговом миссис В. носила свои безумные платья. А если бы кто-нибудь отважился сделать ей замечание, услышал бы в ответ: «Цвет для этих детей означает жизнь и надежду!» Только вряд ли такие смельчаки находились.
Я помню наш с миссис В. первый день. Родители очень волновались, но миссис В. крепко меня обняла и усадила к себе на колени. Наверное, где-то в складках ее необъятных платьев прячется маленький микрофончик: голос у нее такой звучный – как только она открывает рот, все умолкают и слушают.
– Конечно, присмотрю! – не колеблясь ответила она.
– Но только Мелоди – она ведь… В общем, ты же знаешь, она отличается от других детей… – неуверенно заговорил папа.
– Все дети отличаются друг от друга, – отрезала миссис В. – У вашей дочери полно скрытых талантов, надо только их раскрыть. Вот я ей и помогу.
– Мы даже и не знаем, как тебя благодарить… – начал папа, но миссис В. только пожала плечами и сказала с улыбкой:
– Ничего, придумаете что-нибудь.
Вид у папы был дурацкий.
– Тогда я постараюсь на выходных закончить у тебя пандус. Съезжу только еще раз на лесосклад за досками.
– Вот и отлично, – кивнула миссис В.
– С Мелоди бывает тяжеловато, – предупредила мама.
– Ничего, мы и не такие тяжести таскали! – И миссис В. подняла меня повыше.
– Мы очень хотим, чтобы она полностью раскрыла весь свой потенциал, – зачем-то сказал папа.
– Послушайте, – не выдержала миссис В., – у меня от таких красивых слов уши вянут! Небось начитались книжек про детей-инвалидов? А вы забудьте, что там написано! Просто доверьте мне Мелоди – и увидите, на что она способна!
Папа аж язык проглотил от удивления. Потом улыбнулся и сказал:
– Тогда мы ее заберем лет эдак в двадцать.