– Пей! – Сунул он наполненный стакан Диме. – Пей, говорю! – Повторил он твердо командным голосом.

Диме впервые пришлось так пить водку. Противный привкус напитка, смешавшись с тошнотой, казалось, вообще отравит его. Но – нет! По телу потекло тепло, прорываясь в каждую его клеточку, а в голове, вместо ожидаемого хмельного тумана образовалась полная ясность.

– Еще? – Спросил капитан, поднося горлышко бутылки к стакану, который по-прежнему был зажат в руке Димы.

– Нет! – Отчего-то прокричал Дима.

– Ладно, браток. Пойдем на свежий воздух. Постарайся идти твердым шагом, насколько это у тебя получится. – Капитан жестко зажал в ладони свое правой руки локоть его левой и заставил двигаться чуть впереди себя.

– Не думал, что и женщин…

– Ты думал, они все святые?

Странно, но хмель так и не взял Диму. Выйдя наружу, капитан предложил съездить на берег.

– Поплаваешь. Все на свои места станет. Я это твердо знаю!

– Вы тоже… – Хотел задать вопрос Дима, но капитан перебил его.

– Вопросов не задавать, лейтенант! Особе-нно – таких, какой вертелся на твоем языке. Забыл никак? – Глаза капитана с укором смотрели на Диму. – Зря учил?

– Простите. – Искренне попросил прощения Дима. – Это не повторится. Будьте во мне уверены.

В душе у него отчего-то осталась уверенность, что они с капитаном делали одно дело. Только, один раньше, а другой сейчас.

– — Вот тебе путевка в дом отдыха. – Капитан протянул Диме сложенный вдвое листок плотной бумаги, на котором типографской краской красного цвета были напечатаны сосна и стоящий под ней олень. – Там тебя врачи посмотрят. Отдохни. В клубе скажешь, что НИИ в командировку отправляло.

Прибыв на место в маленьком служебном автобусе, Дима понял, отчего на путевке был такой рисунок. Оленей он, правда, не заметил. Но сосен высоченных тут было несчетно. В двухместной палате он был определен на жительство вместе с очень пожилым соседом, который, как ему объяснила администратор, был ветераном войны.

Дима думал, что сосед его будет замкнут. С какими-нибудь, старческими «выкидонами», вроде: «нельзя ли потише?», «не погасите ли свет?» и что-нибудь еще. Но он здорово ошибся. Не успел переступить порог и представиться, как сосед заявил:

– Я тут наливочки с собой прихвати. Бабка надоумила. Она ее сама готовит. Нужно бы новосельице вспрыснуть. Ты как?

– Я… – Дима немного замущался. – А работники дома отдыха нас не застукают?

– Застукают? Старого фронтового разведчика, которого за линией фронта отловить не смогли? Ты что, сынок? – Сосед довольно заулыбался удивлению Димы. – — Майор в отставке Егоров! Егор Егорыч. Из фронтовой разведки Второго Белорусского. Полный кавалер «Славы»!

– Вот это да! – Восхищенно воскликнул Дима. – Расскажу в клубе, с кем повстречался тут, не поверят ведь. А ордена-медали у Вас при себе? Можно было бы фотку на память. Вдвоем. Для подтверждения.

– Тут такое дело, сынок…. – Егор Егорыч немного смутился. – Ордена и медали брать не собирался. А вот колодки орденские готовил с собой. Вроде и уложил в сумку. Куда подевались? Ума не приложу.

В это время раздался стук в дверь. На пороге объявилась стройная рыжеволосая девушка с веснушчатым курносым лицом.

– Дед! Ты совсем растеряхой стал? – Прямо с порога обратилась она к соседу Димы. – Хорошо хоть дом отдыха не за тысячу километров, а за тридцать и дядя Саня на своей «копейке» дома был. Не помнишь, что позабыл?

– Здороваться бы надо, сперва! – Строго одернул внучку дед, хотя в голосе его звучало тепло. – Тут человек тебе не знакомый. Что онас подумает?

– Ладно тебе, дед. – Девушка шагнула к Диме. – Я – Наташа. Тебя как зовут?