Ниже, ведет языком по моей набухшей груди. Слизывает виски с соска.

– Ну вы даете… – боковым зрением замечаю бугор в штанах Акаева.

Он возбудился, наблюдая за нами. Но тут резко самолет ведет вниз, мы словно падаем в пустоту. Я вскрикиваю, вцепляюсь в Яра, жмусь к нему. Мужчина целует в висок.

– Это всего лишь воздушная яма, девочка моя. Не бойся…

– Раньше ты называл меня девочкой, а теперь добавил, что твоя? Что изменилось?

– Ты ведь и правда моя… – урчит он, – ревнуешь так яростно. Готова защищать то, что принадлежит тебе.

– А вы принадлежите? – устраиваюсь удобнее, чувствую накатывающие волны сонливости.

Мне так хорошо.

– Да, перч, – Марат ухмыляется, – мы оба уже давно твои.

– А я ваша… – шепчу, зевая.

И засыпаю. Чувствую, как меня куда-то перекладывают. Устраиваюсь удобнее. Тихий разговор мужчин. Безмятежный рокот самолёта. Свершенная месть. И четыре дня в раю.

Распахиваю глаза от стойкого аромата вкусной еды.

– О! Перчинка решила покушать?

Оба мужчины по-прежнему без рубашек. Красивые. Потягиваюсь. Не хочу привыкать! Хочу каждый раз поражаться и радоваться.

Любить их до полного опустошения. Пусть внутри ничего не останется…

– Ну так ты голодная? – повторно уточняет Волков.

Вой желудка становится ответом.

– Сколько нам лететь? И куда мы вообще… – устраиваюсь ровно на просторном кожаном сиденье, рядом с Яром.

Марат закуривает.

– Не кури рядом с ней! – рявкает Волков.

– А, ну да… – Акаев убирает сигарету, – пардон, малыш.

Он берет мою руку и целует все пальцы по очереди.

– Какая забота, интересно, с чего бы? Не с того ли, что вы оба накачали меня спермой по самый желудок? – ехидно спрашиваю.

– Если ты и забеременела, это пока неизвестно наверняка, – невозмутимо заявляет Яр, – просто сигаретный дым вреден.

Краснею. Блин! Всё так просто… а я уже начала выпускать когти.

– Я говорила, что не готова к детям, – двигаю к себе тарелку с морским коктейлем и начинаю лопать.

– Почему? – спрашивает Яр.

– Просто… – пожимаю плечами, – а вы всё делаете, чтобы я залетела.

– Кончать в тебя очень приятно, перч, – выдыхает Акаев, – слишком сладко.

– А ответственность?! – вспыхиваю.

– Мы готовы принять всю ответственность, – серьезно говорит Ярослав, – детей воспитывать, тебя содержать, школу твою финансировать. Это благое дело.

– Вы в своей этой схеме кое-что забыли… – рычу, – меня спросить.

– Мы договорились, что будем думать за тебя. А ты снова ёрничаешь, – взгляд Волкова становится хищным.

– Не думала я, что этим кончится. Тогда купите мне противозачаточные.

– Ты настаиваешь? – вздыхает Яр.

– Да.

– Эти таблетки не вредны для тебя? – прищуривается.

– Нет. Мне их прописал хороший врач.

Когда я встречалась с Юрой, так боялась забеременеть, что и таблетки пила, и резинки сама покупала.

– Насколько хороший? Уверен, что стоит провериться еще раз, – настаивает Волков.

– Ну Яр, блин!

– Ладно. По приезду в особняк ты всё получишь. Но как вернемся, сходи в хорошую клинику. Я проверю.

– Окей! – быстро соглашаюсь.

Погодите! Особняк? Я думала, мы летим в отель. Ох! Только не говорите мне, что это ИХ дом!

– До получения мной контрацептивов никакого секса, – заявляю жестко.

– Ну пеееерч! – хнычет Акаев, – ты жестокая девчонка! К тому же, даю восемьдесят три процента, что ты уже беременна.

– Интересно, кто из нас победит? – невозмутимо размышляет Волков, – уверен, что ребенок мой.

– Эй! Минуточку! – пытаюсь встрять в их разговор, но тут приносят десерт.

Мороженое с манго. Моё самое-самое любимое! Акаев довольно лыбится. Словно победитель по жизни.

– Нет уж! Папочка я! – Марат откидывается в кресле, – и пацан будет.