Когда большая часть тварей была уничтожена, одно из существ вышло вперед и подняло руку с открытой ладонью от бедра вверх. Крикнуло:

– Скалуути!

Рон ответил тем же жестом и закричал:

– Скалуути! Касграта! – Он оглянулся на Джейн, как будто хотел услышать, что правильно произносит слова.

Она смогла только послать ему слабенькую одобрительную мысль.

Рон свел брови.

В глазах у нее туманилось, и она опустила веки. Она в ловушке. Она слышит, что происходит вокруг, она чувствует, когда к ней прикасаются, но ничего не может сделать. Придется отдаться на чужое милосердие. Она поняла, что один из Атиеллан остался у дерева караулить, а остальные пятеро забрались наверх, чтобы помочь ей спуститься. Рон говорил с ними на своем ломаном менсентенийском. Получалось у него неплохо, но она хотела от этой встречи совсем другого. Она собиралась появиться сильным лидером, хорошо знающим язык, послом мира. Вместо этого они обнаружили ее, когда она даже не в силах была попросить о помощи.

Вот бы всей остальной команде менсентенийский давался бы так же легко, как ей. Но изучение продвигалось медленно и трудно. Открытие потенциальных связей давалось нелегко, так что они все предпочитали изучать язык поверхностно и просто запоминали перевод отдельных слов, отказываясь от мысленной борьбы, от вскрытия своего генетического кода и встраивания языка в мышление.

Руки Атиеллан были осторожными, а при звуке их голосов пробудились воспоминания Рагет о доме. Внешности людей Атиеллане удивились.

Из-за карантина на Сектилии и Атиелле никаких пришельцев в этой системе не было уже много десятилетий. Они все спрашивали, откуда Джейн с Роном взялись, и не могли понять ответ. Рон использовал слово «Земля».

Когда он перешел на слово «Терра», они только сильнее испугались. Впрочем, оценив состояние Джейн, они не стали рассуждать. Они устроили ее в вездеходе рядом с Роном и покатили прочь.

Джейн откинулась на спинку сиденья. Рон держал ее за запястье – вероятно, время от времени проверял пульс. И наверняка постоянно на нее смотрел. Она слышала, как Атиеллане обсуждали их странную внешность. Говорили они не таясь. Может быть, были уверены, что Рон их не поймет, или в их культуре нормально было обсуждать других в их присутствии. Джейн была уверена и в том, и в другом.

Всем им казалось ужасно странным, что Рон почти не говорит по-менсентенийски. Сначала Атиеллане решили, что они – умственно неполноценные мутанты-Сектилии, бежавшие от чумы сквиллов. Потом предположили, что они потерпели крушение и тронулись умом из-за посттравматического стресса. Кто-то сказал, что следствием жесткой посадки явно стали травмы мозга. Еще один заметил, что Рон явно указывал на Джейн как на начальника.

Иногда у нее получалось открыть глаза, но она почти ничего не видела. Резкость зрения плыла. Когда она вдруг видела четко, то перед глазами оказывался грязный потолок и три атиелланских затылка. Несмотря на неровную поверхность, ехал вездеход плавно.

Она сосредоточилась на дыхании, и это помогло. Они были в безопасности. Алан и Аджайя, наверное, тоже. Рон попытался объяснить ситуацию с шаттлом, и он еще попытается. Она уже ничего не может сделать. И с этим она потеряла сознание.

– Ну и ну! Ну и интересное же создание! – сказал глубокий голос.

Джейн не хотелось открывать глаза. Она чувствовала яркий свет, но веки казались слишком тяжелыми. Она лежала, слушая, как обладатель голоса бродит вокруг, комментируя ее внешний вид. Голос отдавался в голове.

– Такая… округлая. Такая… преувеличенная женственность. Кое-где ее тело практически шар. Она намного меньше, чем мужская особь, но у них почти одинаковый генетический набор. Не забудь записать про половой диморфизм.