В это время из подсобки выплыла грузная тетка, и, окинув осоловевшим взглядом помещение магазина, громким басом объявила:

– Анжелика, иди переодевайся. Я обслужу человека. Что хотели? – в ее голосе послышалось безразличие и в то же время грубоватые нотки. Видимо, вся жизнь в торговле, работа наложила определенный отпечаток на характер женщины.

– Сосисок полкило. Молочных. Да вермишели пачку.

Пока он говорил, Анжелика скользнула в подсобку. Тетка пошла к холодильнику, и, довольно быстро справившись со связкой сосисок, протянула:

– Пятьдесят три семьдесят, – она уставилась на Николая, – еще что-нибудь?

– Нет, спасибо, – Николай протянул сотенную купюру, сгреб сдачу и закинул продукты в сумку. В это время вновь появилась, уже переодевшись, Анжелика. Махнув рукой сменщице, она вопросительно посмотрела на мужчину:

– Вы домой идете?

– Да, конечно, пойдем, – поворачиваясь, Николай успел заметить пытливый взгляд женщины из-за прилавка.

Вышли на улицу. Рядом с крыльцом, ежась на прохладном ветру, стояла все та же парочка, и, едва они отошли от магазина, алкаши чуть ли не бегом бросились к спасительным дверям.

Николай неспешно брел к дому рядом с девушкой, но ни он сам, ни Анжелика не нарушали затянувшегося молчания. Мужчина искоса наблюдал за спутницей, девочка шла, задумавшись о чем-то, и смотрела под ноги, легонько пиная затвердевшие на холодном ветру комки талого снега. Трудно было угадать ее настроение – на лице ничего не отображалось, никаких эмоций, маска отчуждения надёжно скрыла ранее приветливые черты – и Николай решил прервать затянувшуюся паузу:

– О чем задумалась, Лика? Ничего, что я тебя так называю, кстати?

– Меня все так зовут. Называйте, конечно, – она запнулась и, подбирая слова, медленно произнесла, – О чём? О жизни, о справедливости, о непонятных мне вещах….

Она вновь затихла. Николай терпеливо ждал, не стремясь нарушить вынужденное молчание.

– Я думаю о Боге. Почему так получается, что хорошие люди уходят, а какие-то алкаши живут, как ни в чем не бывало? Если Бог действительно есть, то почему он забирает хороших людей? В чём они виноваты?

Голос дрогнул, и Анжелика тут же замолчала, лишь напряжённо вздохнула. Николай растерялся. Он ожидал чего угодно, но не подобных размышлений.

– Трудно сказать, – начал он, справившись с оторопью, – Скорей всего, это что-то типа закона равновесия. Понимаешь, если останутся лишь хорошие, достойные люди, все сольется в единую массу. Все познается в сравнении, и, не будь таких вот алкоголиков, кто-нибудь другой, менее предосудительный, перешел бы в стан плохих. Просто каждый несет свой крест, занимая отведенное ему место в жизни.

– Вы верите в Бога? – Анжелика посмотрела с любопытством и даже остановилась в ожидании ответа. Николай тоже встал:

– Я верю, что Бог у каждого в душе, у каждого свой. Но все же порой, кажется, что есть что-то единое. У любого из нас в жизни происходят иногда такие вещи, которые не поддаются объяснению, такое ощущение, словно, что-то руководит тобой, либо подталкивая в определенную сторону, либо, наоборот, останавливая в какой-то момент. У меня тоже бывали такие ситуации, которые я не могу ни объяснить, ни понять сам. Вначале пытался найти какие-то ответы, подвести подобные ситуации под какое-нибудь логическое объяснение, но вскоре бросил свои попытки…. Знаешь, я чувствую, что верю, но даже сам не могу понять во что именно….

Анжелика согласно кивнула, и застыла в ожидании продолжения. Она молча смотрела ему в глаза, и словно ждала каких-то пояснений, чего-нибудь, что успокоило бы ее, принесло, пусть не большое, но такое нужное умиротворение. Николай отвел взгляд, и, путаясь, тихо произнес: