Но кое-кто все-таки выделяется на фоне этой мини-армии отца. Взъерошенные волосы, взгляд не холодный и не пустой, как у остальных, а наоборот, какой-то серьезный, задумчивый. Дима стоит в конце шеренги, держит руки в карманах и покручивает в зубах спичку. Впервые вижу его в белой рубашке, черных чиносах и пиджаке, который придает ему статность. Несколько верхних пуговиц рубашки расстегнуты. Такой вроде бы банальный элемент, а придает Диме озорство – вызов не только армии однотипных охранников отца, но и целому миру. Он словно кричит: я сам себе хозяин и плевать хотел на вас и ваши чертовы правила.

Наши взгляды на короткое мгновение пересекаются. Дима смотрит на меня чуть дольше положенного, внимательно и изучающе. Я тоже не тушуюсь и разглядываю его, пытаюсь уловить хоть какие-то эмоции у этого парня, но увы. Он для меня абсолютно закрытая книга.

– Садись, – говорит отец, показывая на черный «Мерседес» с тонированными окнами. Водитель любезно открывает заднюю дверь, и я сажусь на пассажирское сиденье. Рядом пристраивается отец.

Я все жду, что Дима сейчас присоединится к нам, но впереди усаживается другой мужчина. Он что-то говорит в свой наушник, а затем кивает водителю, намекая, что дорога свободна. Дима же уезжает на другом авто. Не знаю почему, но мне вдруг становится некомфортно. Ладно, тут дело не только в нем! Мне вообще некомфортно – и в этом платье, и на этом кожаном сиденье. Даже папин парфюм вызывает отвращение – аромат настолько насыщенный и горьковатый, что приходится открыть окно, чтобы не задохнуться.

До загородного дома Пресняковых мы едем в полнейшей тишине минут срок. Отец постоянно на телефоне, ему звонят буквально через каждые пять-десять минут. Папа у меня вообще суперзанятой. Неважно, где он и что делает, ему приходится постоянно быть на связи. Когда родители еще жили вместе, мама частенько предъявляла на этот счет претензии. Отец же всегда строго отрезал: бизнес не ходит в отпуск, и возвращался к своим деловым разговорам. Поэтому и я сейчас не жду от него каких-то душевных бесед, молча смотрю в окно и надеюсь, что вечер продлится недолго.

Особняк Пресняков возвышается на холме. Даже из окна нашей машины видно живописный сад с ухоженными дорожками, окруженными цветами и декоративными кустарниками. На парковочной зоне к моменту нашего прибытия уже скопилось множество автомобилей.

Охранник открывает дверь, я выхожу первой и жду отца. Папа, как подобает по этикету, протягивает мне локоть. Он, как обычно, скуп на эмоции, но мне нравится идти с ним под руку. В такие редкие мгновения я ощущаю себя принцессой, которую оберегают и очень любят.

В холле с хрустальными люстрами, которые заливают помещение мягким светом, витает нежный аромат свежих цветов. Букеты расставлены вдоль коридоров, придавая особый лоск торжеству. Нас встречает госпожа Преснякова, хозяйка мероприятия. Она улыбается нам, демонстрируя свои ослепительно-белые зубы. Приталенное платье алого цвета и высокая прическа ей очень идут. Преснякова вообще выглядит моложе своих лет, хотя в нашем обществе многие гонятся за годами.

Мы обмениваемся поцелуями в щеки и расходимся по разным углам: отец идет общаться с деловыми партнерами, а я – к столу, чтобы взять бокал с шампанским.

В зале играет классическая музыка, на стенах висят картины известных художников, а на террасе стильно одетые бизнесмены обсуждают событиях последних дней. Стук каблуков, женские голоса и смех заполняют огромное пространство. Молодые официанты во фраках бегают с подносами, предлагая бокалы с игристым. На их лицах читается смесь гордости и в то же время страха сделать что-то не так. Где-то в глубине души мне жаль этих ребят: не думаю, что они получают огромное удовольствие от здешней работы. Потом, правда, замечаю парнишку, который лебезит перед пожилой женщиной, откидывая комплименты ее дурацкой прическе, и моя жалость уходит на второй план. Отвратительное зрелище! Ненавижу высшее общество. Одна сплошная фальшь.