Расширяя свой инструментарий Александр научился подкупать информаторов из спецслужб, тогда в досье на клиента попадала информация почти государственной важности.

Александр полюбил ощущать себя детективом, шпионом собирающим секретную информацию во вражеском государстве.

Удивлялся, как легко на самом деле понять насквозь любого человека с помощью кропотливого сбора деталей. Не нужно никого пытать, вводить в гипноз или устанавливать круглосуточную слежку. Просто взять то, что лежит на виду, сложить в одну папку, а после потратить немного времени на сортировку и анализ. И вот, в массе разрозненных фактов, обрывков слухов и фотографий из соцсетей или новостных сайтов вырисовывается выпуклое, осязаемое лицо человека. Если к этому образу добавить немного рассказов друзей и щепотку сварливых ругательств от врагов, то серость в портрете исчезает, он становится живым.

Окончательную жизнь информационному голему даёт мысль сборщика данных. Она скрепляет осколки знания клеем догадки или фантазии. Представление о другом человеке вещь настолько неопределённая, что существует лишь в фантазии другого человека. Набор фактов просто направляет домыслы в нужное русло.

Люди стали делиться на два вида, открытые и закрытые.

Выяснилось, что инфо-портрет угрюмой личности составить легче, чем портрет открытого и дружелюбного. У закрытых есть черта, из-за которой они закрываются полностью. Традиционно это или психологическая проблема из детства и юношества. Тирания матери или отца, проблема с подростковой влюблённостью, после которой не смог восстановится. Или физиологическая, вроде наркомании или неизлечимой болезни, от которой не поможет ни достаток ни связи в верхах, коими эти люди обладали.

Найди черту, перешагни – и вот ты в личных покоях хозяина. Можно без спроса брать его вещи, рыться в грязном белье, узнавать тайны. Цель незаметного манипулирования достигнута.

С открытыми миру людьми сложнее. Они генерировали слишком много шума и информационного мусора. Слишком много фотографий, мнений и интересов. У таких много друзей и ещё больше завистливых врагов. Они обволакивали персону дополнительной мусорной оболочкой данных. Анализировать приходилось гораздо больше, а фантазия часто ошибалась и выводила к неправильным решениям.

В мире бизнеса закрытых тихарей с набором скелетов в шкафу было больше, чем честных жизнелюбов. Карина, судя по всему, оказалась одним из них. Он быстро нашёл её почти во всех соцсетях, везде отправил запрос на дружбу и стал неторопливо изучать открытые для общего доступа профили. Начал с фотоальбома. Решил перепроверить мнение босса. После окончания встречи тот пихнул Александра в бок:

– Оценил, какая тёла?

Александр неопределённо кивнул. Карина показалась ему ничем не примечательной. Слишком яркая, до рези в глазах. Такую ненастоящую красоту ему хотелось прикрыть воображаемым колпаком, чтоб приторное излишество не мешала проникновению в суть характера.

Когда рисуешь информационный портрет, нельзя пренебрегать чужим мнением об объекте. Зачастую именно чужие мнения, как тень рук на стене, и рисуют фигуру.

Разглядывал самое большое фото и всё равно не мог найти, чем так восхитился босс? Значит, есть в тёлке нечто притягивающее. Силиконовые сиськи? Слишком большие. Глаза безжизненные, остекленевшие, как фары автомобиля пятидесятых годов. Губы можно назвать соблазнительными с красивым изломом, а можно назвать и двумя красными ботексными варениками.

На встрече внимание привлекли её руки, они были воистину красивы. Идеальные хрупкие конусы, обтянутые нежной кожей. Ни родинки, ни пятнышка, ни волосинки. Будто она носила очень подвижные фарфоровые протезы. Лишь кое-где проглянет на время голубенькая жилочка, как нарисованная акварелью. Аккуратно закруглённые пальчики оснащены длинными ноготками запредельно совершенной формы. Но не от рук же, так ошалел босс? Он грубый человек, на такую ерунду внимания не обращает. Скорее всего, купился на силикон.