– Теперь он меня не просто уволит, но сперва ещё и придушит, – накрываю лицо обеими ладонями, борясь со стойким желанием банально упасть там же, где стою, и расплакаться, подобно маленькой слабой девчонке.

Ну, что за невезение такое?!

Для Быкова его кроссовер – самое неприкасаемое, что только есть. Помнится, как-то раз один из уборщиков компании задел метлой переднее крыло, когда подметал территорию (царапина – очень мелкая, почти незаметная!), так до сих пор не может себе работу найти.

– Придушит? – непонимающе переспрашивает Глеб.

Признаться, не верится даже, что удаётся увидеть столь правдивую озабоченность и беспокойство на его лице.

– Угу, – отзываюсь уныло. – Это моя мама… – дополняю, наблюдая за тем, как женщина с лёгким кряхтением вылезает из салона автомобиля.

Наверное, я бесчувственная дрянь, раз не бросаюсь к ней с причитаниями и испугом по поводу того, в порядке ли она после случившегося. Слишком зла. Как бы самой не придушить её. Вижу же – в порядке, головой об руль не ударялась. И даже больше…

– Василиса! Ты всё ещё стоишь! – негодует она. – Давай, садись, поехали! – машет мне рукой, чтобы я поторапливалась.

И ни секунды внимания на повреждённые детали автомобилей. Словно не существует никакого столкновения – всё только в моей голове.

– Я не Василиса. Я – Варвара, мама, – произношу, призывая всё своё терпение, чтобы не повышать на неё голос, хотя хочется банально наорать.

Толку никакого, но хоть как-то душу отвести…

– Варвара? – удивляется встречно родительница, призадумывается на несколько секунд. – Дурацкое имя, – выносит вердикт. – Кто тебя только так назвал? – интересуется совершенно искренне.

Вздыхаю. Скриплю зубами. Молчу. Филатов-младший в это время тихо фигеет, как я совсем недавно, когда впервые заметила его охранника и свой клатч.

– Она болеет, – поясняю вынужденно. – У неё проблемы с вменяемостью.

– И на кой х*р тогда ты разрешаешь ей садиться за руль? – хмурится Глеб.

– Я не разрешаю. Она вообще спала, когда я уходила.

– Ну-у… видимо, выспалась, – флегматично хмыкает брюнет.

В этот момент я вспоминаю, насколько же он невыносим.

– Чего ты встала, как вкопанная?! Говорю же, садись, Василиса или Варвара, как тебя там, без разницы! – между тем теряет терпение мама.

Я его, кстати, тоже, закономерно теряю. Но пока ещё хватаюсь за жалкие крупицы того, что остаётся от моей выдержки.

– Мы не можем никуда уехать, мама. Ты врезалась в чужую машину, теперь нужно вызывать аварийных комиссаров и составлять европротокол, – указываю ей на место соприкосновения кроссовера Быкова и моего гибрида.

Женщина снова удивляется. Сильнее прежнего. Нахмурившись, она осматривает результат своей парковки. Я же в полнейшем отчаянии отсчитываю секунды, когда хозяин Infiniti явится сюда и начнёт меня убивать.

– М-м… да было бы тут что составлять, – оценивает результат своего подвига мама. – Пара царапин всего, – отмахивается лениво. – Ты едешь или нет? Сколько можно тебя ждать?! – переключается на прежнее. – У нас с тобой проблема – куда важнее этого ведра! – презрительно фыркает в сторону кроссовера.

Страдальчески закатываю глаза. Не переспоришь ведь и не докажешь ей. Я и не собираюсь. Вместо очередной пустой траты кислорода, набираю сестре, чтобы уже закончился этот балаган, мне совсем скоро с другим, куда более серьёзным разбираться. Вот только гудки идут, но трубку она не берёт. Впрочем, если она сильно занята, то и не возьмёт, так что это ещё ничего не значит. Хотя всё равно нервирует. Набираю снова. Отправляю ей сообщение. И с неким подлым замиранием сердца жду, прочитает она моё послание, или же нет. Нет. Мама тем временем тоже отвлекается на телефон. Ей кто-то звонит.