Я решаю вести себя так же, как он. Повернувшись к нему, беспечно бросаю:

– Да я просто угорал! Ну мы же сегодня веселимся, брат! А что? Тебе можно, а мне нельзя?

– ДТП с гайцами на краденой тачке – это, по-твоему, угарнуть? – цедит он сквозь зубы. – Не беси меня, брат! Я видел, что ты сделал. Помог чёртовой Рязановой свалить в туман.

Значит, видел…

Предпочитаю промолчать и собраться с мыслями, уставившись в окно.

Что будет дальше?

Ночь в камере при любом раскладе.

Нет, потом нас по-любому отпустят, конечно. Такие вопросы наш отец умеет решать даже на расстоянии. Его пока нет в этом городе, он прибудет только к бою Тимура. А это будет только через семь дней. Но его гнев не имеет срока давности, увы. Мне в любом случае придётся ответить за свой проступок…

Короче, дело не в гаишниках, а в моём отце.

Нас привозят в участок. Составляют протокол. Разрешают сделать один телефонный звонок. И, конечно, нашему отцу звонит Тимур. Специально ставит на громкую связь, чтобы сотрудники отдела слышали их разговор.

– Привет, па… – начинает мой брат заискивающим тоном. – У нас тут проблемки.

Сначала в трубке стоит гробовая тишина, а потом отец рявкает:

– Говори!

– Короче, мы чужую тачку разбили, – начинает тараторить Тимур. – Если быть точнее, патрульную машину.

– На чём? – недоумевает отец.

А вот это самый интересный момент разговора. Тимур выдыхает:

– На угнанном камаро.

Мужик, который составляет протокол, выглядит так, словно сейчас заржёт в голос.

Папа молчит. Чуть ли не пару минут. Потом устало произносит:

– Скажи номер участка, я разберусь.

Тимур поворачивается к гаишнику, подносит телефон к его лицу и тот диктует номер отделения. В трубке больше не происходит ничего, видимо, отец сразу отключается.

У нас забирают телефоны и часы, отводят в камеру. К счастью, мы тут одни. Как только за нами закрывается дверь, Тимур вмазывает мне в плечо и рычит:

– Ты – идиот! У меня бой скоро! Меня могут нахрен выгнать! Ты об этом не подумал?

– Ты мог уехать с Леркой, я не просил тебя оставаться!

Я тоже говорю на эмоциях, которые, вообще-то, почти всегда умею контролировать. Но сейчас не тот случай.

– Уехать? – ошеломлённо переспрашивает Тимур. Потом цедит сквозь зубы: – И куда бы я уехал? Как я мог своего идиота-братишку оставить одного расхлёбывать дерьмо, которое он же и создал?!

– Заткнись! – осаживаю его. – Я накосячил, я бы и отдувался. Один. Без тебя!

Отвернувшись от него, подхожу к шконке. Брезгливо присаживаюсь.

– Ты хоть понимаешь, что подставил нас обоих из-за тёлки? Да ещё из-за Рязановой! – выплёвывает брат, скривившись.

– Ты тут ни при чём, – спокойно отвечаю я, наконец взяв себя в руки. – В случае чего, это я угнал камаро. Ты по-любому попадёшь на свой бой!

Тимур криво ухмыляется и ядовито бросает:

– Ясно. Ради Дашки возьмёшь вину на себя и с радостью отгребёшь от отца.

Молча киваю.

Пусть будет так.

***

Примерно через час нас выпускают. Отец решил всё очень быстро, ещё до наступления утра. Как только мы получаем наши айфоны обратно, он звонит Тимуру. И брат на этот раз не включает громкую связь, поэтому я не знаю, о чём они говорят. Брат ограничивается сухими ответами типа «да, я понял» или «да, я тебя слышу».

Закончив разговор с отцом, Тимур вызывает такси, и мы едем в гостиницу. Сообщение от Лерки на моём телефоне, в котором говорится, что она уже в номере, меня немного успокаивает. А вот всё остальное…

– Отец сказал, что разберётся с нами, когда приедет, – небрежно бросает Тимур, когда мы покидаем такси. – Надеюсь, к тому моменту его отпустит.

Но мы оба знаем, что этого не произойдёт.