«Сукин сын», – хочу я закричать, но сдерживаю себя и мысленно повторяю несколько раз: «Все это только ради Брук!»

– Я счастлива, что наконец-то вас познакомила! – радостно восклицает сестра.

Я внимательно всматриваюсь в глаза Грина: яд. Он на девяносто девять и девять десятых процента состоит из яда.

– Зайдем в кафе? – Питер задает вопрос и выводит меня из транса.

Как он может вести себя столь спокойно? Как его не мучит совесть?

Брук непринужденно кивает. Они разворачиваются и направляются ко входу, я же поднимаю голову к небу и прошу немного сил, чтобы пережить этот день. Тучи темные, грозовые. Скоро начнется дождь. Небо намекает на то, что мне не сбежать, но ошибается. От Питера Грина я точно убегу, чего бы мне это ни стоило.

Я перевожу на этого подлеца гневный взгляд. Он строит из себя невесть кого, останавливаясь и придерживая дверь для нас с Брук. Я подавляю в себе желание огрызнуться и прохожу вперед.

Мы садимся за крайний столик у окна, и я занимаю место сбоку – не хочу быть посередине. Сажусь настолько далеко, насколько позволяет пространство.

– Очаровательная кофейня. Мы бываем здесь с Питером раз в неделю. По воскресеньям они пекут изумительные булочки с корицей. – Брук разряжает обстановку своим высказыванием, но это не облегчает груза, который будто накопился в легких.

– Да, тебе стоит попробовать, Джитта, – соглашается Питер.

Я выпадаю в осадок и изумленно смотрю на него. Терпеть не могу, когда произносят мое полное имя. Джи, Джи-Джи, Джит, но не Джитта.

– Неужели они настолько сладкие, что перебивают отвратительный аромат корицы? – Я язвлю и оставляю скрытый смысл для Питера Грина, который ухмыляется и все сильнее прожигает меня взглядом.

– Ты же раньше любила корицу? – Брук вопросительно поднимает брови, и я замолкаю.

– Всему когда-то приходит конец.

Я знаю, что стоит мне поднять глаза, как я сразу же поймаю на себе удивленную реакцию Брук. Она будет следить за мной и расспрашивать про мое самочувствие. Она всегда так делает, когда чувствует что-то неладное.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Ее вопрос настигает меня сам собой.

Как я и ожидала.

– Я в полном порядке.

– Брук, держи. – Грин кладет одной рукой на ее колени купюру, а другой проводит по ее волосам. – Закажи все что угодно, принцесса.

– Спасибо. – Она смущается и следом обращается ко мне. – Что тебе взять, Джит? Капучино? Эклеры?

Я киваю. Если буду отнекиваться, она снова пристанет с расспросами. А я уже догадываюсь, что Питер специально послал Брук за заказом. Он хочет поговорить со мной. Наедине. Тет-а-тет.

– Отлично. А тебе, Питер, как всегда? Латте с грецким орехом?

– Да, солнце.

От всех этих нежностей мне все хуже и хуже, даже тошнота подступает к горлу. Я не могу вообразить, как Брук могла умудриться познакомиться с Грином, подпустить к себе и уж тем более влюбиться!

– Как давно мы не виделись, Джи? Год? Два?

Я ощущаю холод. Мне настолько зябко от взгляда Питера, что сводит зубы. Я не могу справиться с собой. Мысленно твержу себе: он ничего не сможет сделать. Но страх оказывается сильнее. Он берет надо мной верх, и я вновь загоняю себя в угол.

Мне стоит на секунду прикрыть глаза, как воспоминания встают поперек горла, лишая кислорода.

На футбольном поле множество парней, и я отчаянно пытаюсь взглядом найти Дарена. Мы договорились встретиться после его тренировки. Как назло, яркое солнце слепит глаза, из-за чего я прищуриваюсь. Иду, прикрывая рукой глаза, практически ничего не видя. Спустя пару секунд чувствую сильный толчок и практически падаю на игрока из клуба Дарена. Он явно недоволен тем, что я свалила нас на дорожку для бега. Стоит сказать, что лицо парня даже побагровело, и не только от физических упражнений, но и от злости. Еще никогда в жизни я не встречала такого гневного взгляда в свою сторону.