Чем развлекаться допоздна

И наливаться пивом,

Пойди к пчеле, увидь, познай,

Как та трудолюбива.

И дурака ей не валять

По праздникам и в будни.

За мёд ей все благоволят,

Тебе ж милее трутни.

Хоть силою она слаба,

Но мудростью почтенна.

А ты, откормленный кабан,

Сачок первостепенный.

Доколе же ты будешь спать,

Сложив, ленивец, руки,

В постели нежиться, дремать,

Позёвывать от скуки?

Встать из постели поутру

К обеду не случится -

И вот уж бедность, тут как тут,

В окно к тебе стучится.

А с ней разбойником нужда

Придёт без промедленья…

Тогда какого же рожна

Ты дремлешь в расслабленье?

Пока ты дёргаешься в такт,

Балдея под свой плеер,

Не подчинить тебе Ирак

На радость всем евреям.

Покуда будешь ты ленив,

Тебе в подруги скудость.

Её ты бросишь, ощутив

Лишь нищенства паскудность.

Тогда прозревший ты поймёшь,

Что к мудрости ступени

Не сон, не леность, не балдёж,

А труд до отупенья.

Я ж за пчелу и муравья

Своё замолвлю слово,

Хоть и не лезу в кумовья

Я к дедушке Крылову.

Человек лукавый, дерзкий,

Беззастенчивый, всем врёт.

В зале он свои железки

Всё тягает. Видеть мерзко

Чем он дышит и живёт.

Знаки пальцами своими

Шлёт ханыгам и торчкам,

Позабыл родное имя.

Погонялами кривыми

Кличут этого бычка.

То глазами он мигает,

Безразличными как жесть,

Братанам где напоганит,

Отработает ногами

Или тем, что выше есть.

То бузит, напившись в доску,

И кого-нибудь прибьёт.

Среди прочих отморозков,

Суть, таких же недоносков,

Он безбашенным слывёт.

У него в душе пустоты,

Только шмары на уме,

Планы строит до субботы.

Сможет он по Фене ботать,

Если выживет в тюрьме.

Только это не случится.

Кто живёт всем поперёк,

Краток век тому кичиться,

Не успеет обмочиться,

Как к нему придёт зверёк,

Что писцом в народе кличут.

Соломон таких людей

В незабвенных своих притчах

Нечестивыми этично

Обозвал. Ему видней.

Есть шесть вещей, что Бог не любит крепко,

Что мерзость для души его вовек.

Мы их соединим, наденем кепку -

Обыкновенный выйдет человек.

Лужков здесь не при чём, не надо грязи.

Отметим мы вниманием своим

Те качества, что Господу не в радость,

И правду от людей не утаим.

Глаза, в которых теплится гордыня.

Язык, что лжив и с правдой незнаком.

Здесь руки, что пролили кровь невинных,

И сердце, зло кующее тайком.

Вот пара ног, бегущая к злодейству.

Шестым здесь лжесвидетель, что раздор

Посеет меж людьми в любом семействе.

Такой вот отвратительный набор.

Глаза, язык и руки, сердце с ними

И пару ног добавим мы в комплект,

Очертим разом, лишнее отнимем -

Как огуречик выйдет человек.

Прибавь к нему пороки те и эти,

Что обозначил мудрый Соломон…

Когда ж типаж ещё и лжесвидетель,

То чьим тогда подобьем станет он?

Чти Господа, дух укрепишь и плоть.

Не бойся никого, сын, кроме Бога.

Одна для всех проложена дорога -

Всех приберёт со временем Господь.

У Бога с этим строго, царь сказал.

Одно лишь в этом мире неизменно -

Где могут отказать любые гены,

Ген старости ни разу сбой не дал.

У времени подвешенный топор

Вниз упадёт согласно Божьей смете.

Как можно низойти в жилище смерти,

Вновь Соломон заводит разговор.

За преждевременность с кого взыскать,

Найти и наказать, призвать к ответу?

Кто прихоти приносит юность в жертву?

Шерше ля фам! А где её искать?

Смотрел в окно однажды Соломон,

Картину свозь решётку наблюдая,

Как женщина уже немолодая

Зелёного юнца брала в полон.

Из будуара в сумерках ночи

Царь рассмотрел на ней наряд блудницы.

Он зреньем обладал не хуже птицы

И женщину из прочих отличил.

Шумливый, необузданный зверёк,

С ногами прочь бегущими от дома,

По площадям игриво в позе томной

Она стоит, слаба на передок,

Всё строит ковы. Как в иные дни