Как обычно, отстраненно-холодный, почти пугающий, он был окружен аурой чужого любопытства. Наши девочки, все как одна застыв, завороженно глядели на него – через плечо, в упор, исподтишка и даже с приоткрытым ртом. В их глазах светилось неоном необъяснимое восхищение: красив, безумно красив!..

А он смотрел прямо на меня. И я, невзирая на расстояние, ощущала его лишь в шаге, склонившимся и привычно вонзившим свой острый взгляд мне в самую душу.

Захваченная врасплох, я замерла, пытаясь соединить два несовместимых мира: маленький темный мир моей комнаты, который подчинен ему, и мир снаружи, за стенами, огромный и полный света. Мое убежище, куда вход для него воспрещен!.. До сего момента я была почти уверена в этом.

Внутри все похолодело: неужели теперь?..

Не чувствуя тела, я вышла из лицея и направилась к Кристофу.

Он наблюдал за моим приближением безотрывно и, казалось, даже не моргая. Машина, на которую он небрежно облокотился, была кричаще-желтой. Цвет настолько дисгармонировал с изысканной, рафинированной, но в то же время отталкивающей внешностью Кристофа, что это, как ни странно, помогло мне собрать смелость в кулак для атаки.

– Что ты здесь делаешь?! – я снова ощутила пылающую ярость, несмотря на весь ужас перед ним. Неужели я никогда не найду уголка, где смогу хотя бы недолго побыть без напоминания о моем мучителе? Неужели теперь я должна ожидать встречи с ним в любой момент и в любом месте?

Он даже не пошевелился, игнорируя мою злость. Посмотрел сверху вниз, а потом на здание лицея.

– Что ты тут делаешь? – процедила я сквозь зубы тише, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, понимая, что на нас и так обращают слишком много внимания.

– Жду, – соизволил он ответить невозмутимо. – Просто жду.

– Я запрещаю тебе ждать, Кристоф! – с неожиданным для самой себя напором заявила я. – Только не здесь, так близко от меня!

Он склонился ко мне быстрым, почти неуловимым движением – и я отшатнулась в страхе, ожидая кары за свои резкие слова. Но угроза в его взгляде вдруг сменилась вполне человеческой насмешкой, и я впервые разглядела зеленый цвет его глаз, необычных, переменчивых – темневших или светлевших в зависимости от его настроения.

– Ты не можешь мне что-либо запрещать, – ровно, даже безразлично произнес Кристоф. Но тут же угроза вернулась: – Советую хорошо запомнить!

Отчаянно сопротивляясь желанию бежать, я надменно спросила:

– Это предупреждение?

Но уголки его губ шевельнулись, будто он был доволен моим вопросом:

– Это факт.

Он вновь посмотрел в сторону лицея, и я, проследив его взгляд, увидела, как из дверей выпорхнула – а иначе ее летящую походку и не назовешь – Дашка. Она заметила меня рядом с Кристофом, и на краткий миг на ее хорошеньком личике отразилось раздражение, которое, однако, растворилось, как только она рассмотрела мои нахмуренные брови, закушенные в злости губы и стиснутые кулаки.

– Привет, Кристоф, – пропела она.

Он улыбнулся в ответ. Немного натянуто, но улыбка вообще не была для него чем-то привычным. По крайней мере я улыбающимся его никогда прежде не видела.

– Ты его знаешь? – я намеренно говорила о Кристофе как об отсутствующем, желая хоть чем-то уязвить.

– Да, недавно познакомились, – Дашка лукаво взглянула на него, явно гордая леденящим кровь фактом.

Но Кристоф даже не повернул к ней головы в ответ. И казалось, меня, положив на предметное стекло, разглядывают в микроскоп при максимальном увеличении…

Что же за игру он ведет?

А что это была именно игра, я чуяла нутром.

– Ну что, поехали? – нервно спросила Дашка, которой почудилось, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Впрочем, так и было.