Провожу ладонью по лицу и выбираюсь из своего спального мешка. Мы на этом озере уже двое суток и сегодня собираемся домой. Все это время я ходила совсем без косметики, что бывало почти никогда. Но зато кожа отдохнула и стала даже выглядеть свежее.

Все это время у меня совсем не было настроения из-за того, что я узнала о Жене и Соне. Теперь-то я часто стала замечать, как они переглядываются, как касаются друг друга ненароком, каким тоном они разговаривают. Из них плохие актеры на самом деле, это просто мы все слишком слепы. У меня есть свои проблемы, чтобы обращать на них внимание, Марк просто слишком влюблен, Максим не замечает ничего и никого, кроме Насти, а сама Настя в последнее время как-то странно погружена в себя. Если бы мы были чуть внимательнее, то давно бы уже заметили эту интрижку между Соней и Женей.

Трудно делать вид, что все нормально, когда на самом деле это совсем не так. Хожу, улыбаюсь, разговариваю как ни в чем не бывало, а сама чувствую отвращение.

Женя не перестает быть для меня другом, хотя он и поступает подло. Мне просто обидно за Марка. Он предает лучшего друга из-за какой-то девушки. А к Соне же у меня явно проснулась ненависть. Если рано или поздно раскроется их тайна, то ссоры не миновать. Она просто разобьет дружбу двух парней. А если кто-то поссорится, то уже не будет нашей компании. Мы не сможем собираться все вместе, как сегодня, сейчас.

Переодеваюсь в чистую одежду, одновременно подготавливаясь снова надевать маску беззаботности, наспех провожу расчёской по волосам и собираю их в высокий хвост.

Выбираюсь из палатки и сразу мой взгляд падает на Марка, который разбирал их с Соней палатку. На душе стало так гадко, что я скрываю от него правду.

Возле озера стоит сама причина будущих несчастий и моих терзаний. Соня умывает лицо и вытирается голубым махровым полотенцем.

Настя сидит на бревне и шарится руками в сумке. Видимо, что-то ищет или проверяет все ли взяла. Рядом с ней носится Максим, в руках которого я заметила алюминиевую кружку. Он черпает этой кружкой воду из озера и пытается затушить костер.

С моих губ сорвался смех. В мою сторону тут же повернулся Марк и удивленно выгнул левую бровь.

– И кто же это придумал? – спрашиваю я, кивая в сторону бедного Максима с кружкой в руках.

– Я!

Из леса вышел гордый Женя. Вот уж кто любит поиздеваться над людьми, лишь бы посмеяться.

Я покрутил пальцем у виска, подхватила небольшой котелок, который стоял возле моей палатки, и подошла к Максу, вручая посудину ему.

– Это явно будет по-больше твоей кружки! – подмигиваю ему и сажусь на бревно рядом с Настей, уставившись на лес.

После того происшествия, у меня часто появляется ощущение, что за нами кто-то наблюдает сквозь листу. Постоянно слышится чье-то дыхание, мерещится шуршание и хруст ломающихся веток под чьими-то ногами. Я стала параноиком из-за той прогулки.

Пару раз я срывалась и снова шла в лес, только при свете дня. Но не находила абсолютно никаких следов того, что здесь кто-то был. Лесок довольно редкий, с тонкими стволами, поэтому спрятаться здесь нереально.

– О чем задумалась, малышка Ли? – раздается над моим ухом голос Жени.

От неожиданности вскакиваю на ноги, но быстро беру себя в руки. Решение в голову пришло мгновенно, заставив меня вцепиться в его локоть и потащить в сторону леса, подальше от нашего так называемого лагеря.

– Ли, ты чего? – удивленно спрашивает кареглазый, послушно следуя за мной.

– Просто не могу больше скрывать, – говорю я, когда убедилась, что мы отошли достаточно далеко для откровенного разговора. – Я гадко чувствую себя из-за того, что молчу.