Сейчас есть все, и это самое большое завоевание рынка. Пускай еще безалаберного, дикого, но рынка. Нет вечного советского дефицита, о котором писал Жванецкий: «Пусть будет изобилие, пусть будет все! Но пусть чего-то не хватает!»

И хочется слышать на базаре:

– Женщина! Идите сюда, вы такой сметаны не видели!

– Отведайте, мужчина! Пусть у вас жена будет такая красивая, как мои помидоры!

– Чтоб ваши дети видели только такие гранаты, как у меня! Сочные! Полезные!..

И когда я снова приду на Привоз, я обязательно услышу:

– Ой! Романчик! Что ты здесь делаешь?! Надолго?..

Секс в Одессе ничем не отличается от секса в Перми или в Новосибирске. Разница лишь в том, что в Одессе лето длиннее и много зелени, особенно кустов. Секс здесь начинается в шесть-семь часов вечера. В это время все судорожно ищут «хату».

Есть «хата» – есть секс, нет «хаты» – есть парк! Но хорошо, если это лето: природа спрячет. А самое большое несчастье – это осень или зима. Колготки, рейтузы, брюки, свитера… Хотя есть вариант – дача. Родители греются дома, а мы на дачу. К другу, к знакомым. Бутылка «крепыша», шпроты, матрас, холодные попы, молодость, упругое тело, стоячая грудь в пупырышках – и вперед!

Я не о зажиточных. У них все условия – баня, горячая вода, бассейн, шашлык, шампанское! А что делать рабочей молодежи?

Я работал на швейной фабрике наладчиком. Зарплата низкая, «хаты» нет, а объект для секса есть.

В моем цеху восемьдесят девиц, почти все из деревни, кровь с молоком, все торчком. Им тоже нужно! А «хаты» нет. Работали в 30—35-градусную жару, крыша раскалялась, моторы нагревались, духотища! Они раздевались и сидели в трусах и черных лифчиках. Возле каждой стояло ведро с водой, и они периодически обливали себя с ног до головы. От их тел шел пар – а меня бросало в дрожь…

Особенно интересно было подлезать под станок, чтобы починить ремень. Отверткой я щекотал их между ног. Хохот! Многим такая игра нравилась, и они частенько подзывали меня чинить ремень…

А когда мы всем цехом выезжали в колхоз – собирать помидоры, картошку!.. Вот где был секс! На сеновале. Рядом корова – вылупила глаза, смотрит и мычит. Скотина…

У меня была очень красивая девушка, фантастически, и когда я шел с ней по Дерибасовской, все смотрели на нее, – меня тогда еще никто не знал. Потом оказалось, что ее знал весь город…

Девушки встречались с моряками, у которых тоже не было «хаты». Но начиналось лето – парки, пляжи, палатки, музыка всю ночь – все те же Ободзинский, Магомаев, Утесов… Ночное купание…

В тогдашней Одессе было много круизных теплоходов, катеров, лодок. Были курени. Курень – это небольшой домишко на берегу с топчаном, консервами и, конечно, с «крепышом». Владелец куреня был королем. У него был большой выбор. Он с утра ходил между телами (а какие были тела!) и выбирал. Он рассказывал пошловатые анекдоты, покупал девушкам мороженое… И часов в девять, когда солнце садилось в воду, они шли в курень. Включалась музыка… Это могло повторяться хоть трижды в день. И так все лето!..

Особый человек – спасатель. Скольких он спас! У него была закрытая будка на сваях. Весь день его не видно и не слышно. И только часов в шесть вечера:

– Внимание, внимание! Говорит радиоузел пляжа Аркадия! На этом спасение на пляже закончено! Девочки, до завтра!

На пляже можно было найти все необходимое даже в три часа ночи. В кошелках у бабушек было все – выпивка, закуска, подстилки… И, конечно, бабушки предлагали «хату».

Почти все девушки носили легкие платьица, без трусиков, и когда кому-нибудь приспичит – проблем не было. А если трусики и были, то они так просвечивали, что все знали: эти трусики из Сингапура, куда заходила китобойная флотилия «Слава».