На отключение двигателя насоса и перекрытие задвижек-вентилей ушло всего десять минут.

Ещё полчаса понадобилось на открытие вентилей и запуск резервного агрегата – вначале на холостом ходу прогреть мотор, включить на малые обороты турбину, а уж затем – постепенно довести давление на выходе насоса до рабочего. На её служебном мониторе включилась зелёная лампочка: криожидкость пошла в систему. Порядок.

Если не считать того, что сейчас-то и начнётся самое нудное и противное. Развинчивание всех болтов, удерживающих патрубки основного корпуса на магистрали, демонтаж двигателя, транспортировка корпуса насоса на ремонтный стенд… С неизбежным последующим разбором и съёмом подшипников. Слава Богу, они не впрессованы намертво, а держатся на простых магнитных фиксаторах. Но всё равно: возни – море!

Утешает только то, что возиться придётся не ей.

А вот контролировать «визуально» все стадии ремонта – ей!..

Андрей пошкрёб подбородок. Хмыкнул. То? Или…

Он покрутил ручки настройки, приближая изображение так, что на обнажённом загорелом предплечьи стали видны чудесные полупрозрачные волоски – мягкие, словно у ребёнка.

Лицо, занявшее весь центр экрана, не подкачало: миловидное и очень жизнерадостное. Красива, да. И тело – чудесно. Да, то, что нужно!

Он ткнул клавишу связи с диспетчерской.

Чернота на втором справа экране сменилась изображением огромной комнаты со сложной аппаратурой и многочисленными циферблатами и дисплеями на стенах, но почти сразу же весь экран заняло лицо начальницы смены – сегодня опять дежурила сестра Анна. Начальство! Не сказать, что она не нравилась Андрею, но… Что-то имелось в её бледно-голубой коже, каменно-замороженном выражении, и глазах чуть навыкате – от рыбы.

Он удержался от того, чтоб поморщиться. Плевать на лицо. Зато фигурка у этой женщины – закачаешься! Почти как у выбранной им модели. Он сказал:

– Доброе утро, сестра Анна.

– Здравствуйте, Андрей. Слушаю вас? – она могла бы и не изображать вопросительных интонаций: отлично знала, для чего он звонит по четвергам. Как, собственно, знал и ждал этого и весь остальной персонал Андропризона.

– Я выбрал. – он моргнул, затем щелчком клавиши отправил изображение на экран диспетчерской, – Вот. Я думаю, Совет одобрит кандидатуру.

– Я приняла. Матрица… – она чуть прищурилась, вглядываясь в лицо и номер, как всегда выведенный в правый нижний угол экрана (Близорука стала, что ли?! Стареет?!) идентифицирована. – собственно, и Андрей, и Анна, и опять-таки – весь персонал чудовищного подземного комплекса знал, что решение Совета является чистой формальностью, и кандидатка, которую выбрал Донор, «достойна», и будет наверняка утверждена (А других в каталог Выбора и не попадает!) десятком пожилых и «умудрённых» опытом женщин. А изготовление биокуклы начнётся фактически с того момента, когда он передаст изображение «избранницы» в Диспетчерскую. Ну и правильно.

Нечего тянуть с неизбежным.

– Отлично.

– Какие-нибудь дополнения, изменения?

– Да. Если можно – рост не более ста пятидесяти девяти, вес – сорока восьми. Талия – не больше шестидесяти одного, объём бёдер – девяносто один. Грудь пусть останется второй номер.

И ещё. Родимое пятно на левой щеке желательно всё же убрать.

– Сделаем. Что ещё?

– Ничего. Остальное меня устраивает.

– Отлично. Матрицу приведём в соответствие. – А он и не сомневался! Попробовали бы они!.. (Он уже однажды отказался, когда талия акцепторши оказалась «не приведена»! Имел полное право! Ведь если что-то и прописано точно в его Договоре, так это, вот именно – его право на отказ, если не соблюдены… И так далее.) – Надеюсь, на изготовление уйдёт как всегда, не более трёх часов.