– Хорошо, дядя Ваня, а меня…

– А я знаю, как тебя зовут, – перебил её киномеханик. – Алиса.

– Откуда?

– Я всё знаю и всё вижу, – старик указал на стену. – Вот окошко, которое помогает мне знать о моих зрителях всё. Кто когда приходит и с кем, на каком месте любит сидеть и что любит смотреть.

– А что я люблю и с кем сегодня пришла? – лукаво усмехнувшись, спросила Алиса.

– Ты всегда ждёшь новый выпуск "Весёлой карусели". Все остальные мультики знаешь на память, поэтому даже не смотришь их. А пришла ты с папой. Он сейчас в буфете, пьёт пиво.

– А вы ему расскажете?

– Зачем? Я же вижу, что ты хорошая девочка. Пусть это будет нашей тайной. А за ухо прости, если было больно.

– Ничего страшного. Сама виновата.

Кинопроекционный аппарат загудел ещё громче, дядя Ваня подошёл к нему, нажал какую-то кнопку и тот стих. После этого старик снял с него бобину с плёнкой и уложил в металлическую коробку.

– Всё, дочка, сеанс закончился. Иди в зал, а то папа будет волноваться.

– А можно мне в следующее воскресенье зайти к вам?

– Конечно. Мы же теперь друзья.

Алисе нравилась эта тайна, а папе нравилось, что ему не нужно сидеть в зале, когда есть возможность выпить пивка. Это была их общая тайна, они договорились, что она не расскажет маме об особенностях их походов в кино, а в ответ пообещал, что каждые выходные будет водить дочку в парк и покупать для неё билет на последний ряд.

Так Алиса стала частым гостем в волшебном мире дяди Вани, и уже очень скоро помогала ему; раскладывала бобины с фильмами и собирала с пола вырезанные кусочки плёнки. Это случалось, когда киноаппарат, по какой-то причине останавливался, прожигая её. В это время на экране появлялась умопомрачительная по своей красоте картина, с растекающимся по кругу цветными пятнами, публика начинала свистеть, визжать и кричать "Сапожник!". Дядя Ваня быстро отрезал прожжённые фрагменты, склеивал плёнку и снова запускал аппарат, в зале моментально наступала тишина.

Было ещё одно дело, которым занимался киномеханик – он создавал афиши для новых фильмов. Нет, старик не умел рисовать, просто в его распоряжении был ещё один необычный аппарат, в который укладывалось какое-либо изображение, и оно проецировалось в увеличенном виде на загрунтованный белилами подрамник. Достаточно было обвести эту картинку карандашом, а потом раскрасить, и всё – афиша готова. Не всегда получалось точно, но зритель был милостив.

– Не тот фильм пошёл, – ворчал дядя Ваня, раскрашивая очередное изображение. – Только в видео салоне показывают что-то интересное, а мне одно старье привозят. Но разве в салоне увидишь что-то. Телевизор такой маленький, не то что мой экран. Загнётся скоро кинотеатр… Загнётся… Представляешь, в следующую пятницу вместо фильма в моём зале будет играть какой-то ансамбль. Вот рисую их афишу и страшно становится. Какая-то "Прислуга Люцифера"… Знаешь?

– Нет. Я таких не слушаю, – равнодушно ответила Алиса, отбирая для своей коллекции новые кусочки киноплёнки. – Мне нравится Депеш Мод и INXS.

Но любопытство, всё же, взяло верх, и спрыгнув со стула, она подошла к дяде Ване. Одного взгляда на картинку, лежащую в проекционном аппарате, было достаточно, чтобы её маленькое сердечко бешено заколотилось… Он был божественно красив и адски брутален; длинные, слегка вьющиеся волосы, пронзительный взгляд и тело настоящего атлета, испещрённое множеством татуировок, и самое главное – он был как две капли воды похож на обожаемого ею Майкла Хатченса из группы INXS

– Это кто? – пытаясь быть равнодушной, спросила Алиса.

– Я же сказал тебе, какой-то ансамбль. У нас будут выступать. А у главного прозвище Тесак. Ты что не слушала меня?