– Жить хочешь?

– Хочу, – спокойно ответил он, – как и все. Я тоже считаю, что единственная возможность спасти экипажи – это капитуляция. Мы выполнили приказ и дали группе уйти. Пришло время позаботиться о своих людях.

– А я считаю, что, сдав корабли, мы подорвём боеспособность наших Космических Сил. Если чужаки получат нашу технику, то нам даже при возможности бить врага в его же логове никогда не смыть ярмо предателя. По мне, лучше погибнуть в бою, чем сдохнуть на лабораторном столе или провести остаток жизни питомцем в зоопарке.

Пряча глаза, Говард набрал в грудь воздуха.

– Как старший по званию приказываю. В случае атаки оказать сопротивление. На требование неприятеля сдаться, если таковое поступит, приказываю, – с нажимом повторил Говард, – без боя сложить оружие.

– Я отказываюсь выполнить приказ! – взвился Хасан, – предупреждаю, при попытке сдать корабли врагу приму меры!

– Капитан Хасан Алкави, как старший по званию я отстраняю вас от командования, сдайте полномочия!

Хасан отключился, а попытки возобновить с ним связь к успеху не привели.

Сигналы тревоги возвестили о конце безмолвного противостояния. Сканеры засекли шесть малогабаритных целей, которые, не совершая маневров, двинулись в сторону заблокированных кораблей.

– Похоже на абордажную партию, – заявил первый помощник капитана, – по два челнока на каждую нашу единицу. Думаю, они уверены, что сопротивляться мы не будем.

– Проверьте эфир на предмет радиообмена между линкором Говарда и чужаками, – распорядился Хасан.

– Постоянно этим занимаюсь, – сообщил офицер связи, – Говард время от времени ведёт передачу, но ответа нет. Либо у нас принципиально разные средства связи, либо противник не считает нужным вступать в диалог.

– На их месте я бы тоже не стал церемониться, – ответил Хасан и приказал готовиться к бою, – как только войдут в зону гарантированного поражения, уничтожить челноки, дальнейший огонь на усмотрение операторов.

Хасан сел в кресло и устало прикрыл глаза. Всё, больше от него ничего не зависит. Повреждения оказались слишком серьёзными. За те крупицы времени, что предоставил противник, провести хоть какой-то ремонт не удалось. Больше половины оружейных систем линкора выведены из строя.

– Капитан, смотрите, что делают эти безумцы.

Хасан взглянул на проекцию и вскочил на ноги. Худое лицо налилось кровью, с губ едва не сорвались ругательства.

– Говард, – вылил он накал эмоций в одно-единственное слово.

Хасан впился в проекцию. Трансляция с внешних камер передавала, как в сторону чужих челноков медленно плывёт линкор два ноля семь. Смотреть, как огромный корабль, венец человеческих технологий, покорно ползёт на тяге маневровых двигателей в сторону неприятеля, было невыносимо. Включённая бортовая иллюминация линкора яснее ясного говорила о намерениях его капитана.

Включив внутреннюю связь, Хасан обратился к экипажу.

– Я не хочу насильно заставлять вас идти против своих. Всем несогласным даю возможность покинуть корабль.

Выдержал паузу и не услышав возражений, капитан приказал атаковать.

Капитан Говард оказался готов к подобному повороту. Стоило системам наведения скрестить лучи на его линкоре, он приказал открыть огонь.

Сотни километров между кораблями расчертили густые трассы. Первая же прорвавшая заслон ракета разнесла капитанский мостик, распылив на атомы старших офицеров, включая капитана Хасана Алкави.

Его экипаж боролся до конца. С громкими хлопками падали аварийные переборки, ремонтные роботы сновали по разбитым коридорам, но всё было тщетно. Очередной залп, ломая переборки и выкашивая людей, добрался до одной из силовых установок.