В таблинум вбежала Цилия с небольшим чемоданчиком в руках, от вида которого, у иудея еще более вытянулось лицо и еще шире раскрылись глаза. Ничего подобного этому предмету ему никогда в своей жизни видеть не приходилось.

– Прошу Вас всех, – закричала она, – пожалуйста, покиньте комнату.

Девушка раскрыла чемоданчик и, подсоединив кучу датчиков начала манипулировать сенсорами. Между тем, Квинт продолжал бормотать:

– Вы слышали, ее имя Анна! Мне срочно нужно в Египет.

– В Египет? – Воскликнул, находившийся уже в дверях, Аврелий. – Но почему в Египет? Мы ведь говорили об Иудее!

– Ты не понимаешь! Я должен быть в Египте!

– Аврелий! Уйди! – Крикнула Цилия. – Ты мне мешаешь работать!

Юноша послушно вышел и закрыл за собою дверь. В атриуме его дожидались Мерцил и Тобий.

– Ну, что там? – Спросил Мерцил.

– Не знаю, похоже, сердце, – ответил юноша, растерянно пожимая плечами, – вот только не пойму, причем здесь Египет, и что из рассказа нашего уважаемого гостя могло так взволновать учителя, чтобы вызвать сердечный приступ.

Тем временем иудей так же находился в предобморочном состоянии. Его поразил вид чемоданчика в руках девушки, и его странного содержимого, но еще более поразил тот факт, что в доме знатного римлянина простая рабыня смеет отдавать приказы не только управляющему, но и благородному господину. Это никак не укладывалось в его голове. Он тяжело опустился на одну из многочисленных скамей, схватился за голову обеими руками, и стал раскачиваться из стороны в сторону, силясь осмыслить произошедшее.

Именно такую сцену застал только что вошедший в дом, судя по тоге с широкой пурпурной каймой, знатный патриций, в сопровождении двух легионеров.

– Мерцил, будь любезен, доложи хозяину, что Гай Цильний Меценат желает видеть своего друга Квинта Сципилиона Аркуса! – Обратился он к управляющему, как к старому знакомому.

– Мы безмерно рады приветствовать в нашем доме столь уважаемого гостя, – витиевато ответил Мерцил, сгибаясь в почтительном поклоне, – но боюсь, мой хозяин не в состоянии сейчас принять тебя, уважаемый Гай Цильний.

– Эй, в чем дело, старина Мерцил! Я пришел по поручению божественного Августа, чтобы обсудить предстоящий праздник и передать твоему хозяину послание от нашего императора.

– Прошу прощения, – обратился к гостю Аврелий, – но учитель болен, но если Вам будет угодно, прошу пройти со мной в алы¹⁸, и дождаться когда лекарь закончит процедуры.

– Болен! Странно! Только вчера вечером я имел удовольствие беседовать со своим другом Квинтом на приеме у Божественного, и он, как мне показалось, был совершенно здоров. – Пробормотал Меценат, следуя вместе с Аврелием в соседние с атриумом алы.

– Мерцил! – Громко обратился к управляющему юноша. – Распорядись, чтобы подали вина и фруктов дорогому гостю!

– Слушаюсь, молодой господин, – почтительно ответил управляющий.

– Постой, постой, – воскликнул гость, располагаясь в низком и широком кресле, – так ты юный Аврелий, воспитанник Квинта! То-то я смотрю, лицо знакомое! Но ты ведь должен быть где-то в Сирии? Квинт мне что-то об этом рассказывал.

– В Иудее, – поправил Аврелий, – я пять лет находился в Иудее, но уже два дня, как я вернулся домой.

– Ах да, верно, в Иудее, – ответил гость, я, как обычно все перепутал. И чем же ты там занимался, мой юный друг?

– По поручению нашего божественного императора, я занимался подготовкой к переписи населения Иудеи, которую божественный желает провести накануне присоединения Иудеи и Галилеи к Римской империи.

– Похвально, юноша!– Воскликнул Меценат. – В столь юные года, ты уже занимаешься важным государственным делом. Так что же, скажи, случилось с моим дорогим другом, что за недуг его поразил?