– Пей.

Короткое это слово прозвучало так, что дальнейших разъяснений не потребовалось – в нём была и нежность, и радость, и настойчивая просьба не спрашивать больше ни о чём. Надя почувствовала себя на седьмом небе.

И вот уже то, о чём она молилась как о чуде, эта невероятная долгожданная встреча, показалась ей самым естественным делом.

«Значит, судьба. Так тому и быть!»

Больше она не сомневалась. Теперь всё происшедшее обрело свой истинный смысл и место в её жизни. И ещё нечто новое, сверкающее на миг зазвенело в её душе: «Господи, значит, Ты действительно существуешь!? И Ты сделал это – для меня?! Благодарю!»

Но снова что-то непонятное происходило с ней: три дня она сходила с ума, три дня жила в каком-то кошмаре, три дня непрерывно молила о встрече и так тосковала по этому человеку, точно он стал частью её самой. И вот он перед ней, рядом с ней, она легко может к нему прикоснуться, но вместо этого стоит, отстранённая, и с недоумением спрашивает саму себя: а что, собственно, происходит? Что это со мной было?

От её лихорадки не осталось и следа. Но хотя Надя и не могла объяснить самой себе странные происходящие с ней перемены, она была очень довольна, что он снова обретён.

Жизнь прекрасна!

Кидан о чём-то раздумывал.

– У тебя сейчас есть время? – спросил он, и Наде сразу же стал ясен ход его мыслей. Ну, нет, так далеко они ещё не продвинулись. Ей необходимо было всё хорошенько обдумать и попытаться разобраться, что к чему, наедине с собой.

– Нет, мне сегодня ещё надо в поликлинику, я и так опаздываю.

– Обязательно сегодня?

– Да, обязательно.

Он посмотрел на неё испытующе, и Надя на всякий случай вздохнула.

– Хорошо. Пойдём, я тебя провожаю.

Вместе они пришли на остановку, и почти сразу же подошёл автобус.

– Завтра тебе позвоню шесть часов. Ну, пока.

– Пока.

– Чао!

Он простился, не вынимая рук из карманов, не сделал попытки ни обнять, ни поцеловать. Но Надя была слишком умиротворённой, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Как только автобус тронулся, на губах её появилась счастливая улыбка. Она так и сидела всю дорогу, глядя прямо перед собой на одной ей видимые картины, с сияющей улыбкой на губах.

«А чудеса всё-таки бывают!»

Так всё решилось. Надя только очень жалела, что не спросила у него ничего об этих трёх днях. Как он их провёл? Не было ли с ним того же, что и с ней?

День прошёл на редкость удачно – и по настроению, и по результатам. Необходимая справка была у неё в руках. Вот только с работой всё не складывалось: уже первое марта, а обещания пока так и остались обещаниями. Но Надя не падала духом. Наоборот, летела как на крыльях и чувствовала себя счастливейшей из смертных. Встречные мужчины всех возрастов усиленно оказывали ей внимание, водители уступали дорогу и сигналили вслед. Но чем ближе стрелка часов подходила к шести, тем больше она нервничала. Без двадцати шесть она была дома – сидела с тётей Лидой на диване, пытаясь весело рассказывать о своих делах, но с ужасом замечала, что симптомы этих трёх кошмарных дней возвращаются: снова гулко стучало сердце, ломило виски, голос не слушался, а руки начинали дрожать. Когда же стрелка часов долго-долго простояв на цифре шесть, двинулась, наконец, дальше, Надя больше не могла усидеть на месте, – вскочила, пересекла комнату по диагонали, вернулась, и, схватившись за батарею – так надёжней – пристально уставилась в окно.

Так, так! Ну и дела!

Кидану казалось, что ключик уже у него в руках. Так вот, что надо было делать! Вот как надо было вести себя с ней с самого начала! Не пороть горячку, не обнаруживать своих чувств, так открыто и сумасбродно, а совсем наоборот. Случайность – он немного опоздал; случайность, что когда он звонил, в трубке всегда слышался мужской голос, и он молчал, а она, видимо, решила… решила… Но что же она могла решить после всего, что он говорил и делал?! Неважно, не в этом суть, но именно этой цепочке случайностей он был обязан тем, что крепость близка к сдаче. Спокойно! Придержи коней! Теперь он всё понял и знал, что надо делать.