Однако среди всех окружающих несчастного певца людей был один слушатель, которому Спиридоныч был невероятно благодарен. Слушатель этот приходил по средам ровно в полседьмого вечера и сидел рядом с вдохновенно распевающим Спиридоном, склонив голову и внимательно слушая. Иногда он закрывал глаза и, казалось, наслаждался кошачьими звуками, вырывающимися из глотки вокалиста. Это подстегивало, и Спиридон вдохновенно брал новую ноту, еще пронзительнее предыдущей. Так что обычно среда была у Спиридоныча праздничным днем. Самое интересное, откуда взялся таинственный фанат и каким образом он попадал в комнату Спиридона, оставалось загадкой. Соседи вокалиста в ответ на подробные расспросы последнего крутили пальцем у виска, присвистывали и выразительно цокали языком.

Однажды, как уже понятно, в среду, Спиридон решил-таки выяснить, кем же является таинственный поклонник его скромного таланта. Он вновь попробовал поспрашивать у соседей, но у тех находились только одни слова, которыми они хотели поделиться с местным соловьем: «Надеемся, сегодня вы нас избавите от ваших обычных фиоритур?» (эту мысль, выраженную в наиболее пристойной форме, высказал Гундосый, так как остальные высказали свои соображения куда менее цензурно).

Спиридоныч сплюнул, отработанным движением закинул на плечо ремень музыкального инструмента и заиграл свою коронку – «А где мне взять такую песню?». Слушатели хором посоветовали – где, и оскорбленно разошлись по комнатам.

Ровно в полседьмого явился поклонник. Он, как обычно, закрывал глаза и бледнел при звуках знакомого голоса, но бледнел как-то уж очень интенсивно, и глаза открывать не спешил. Спиридон играл все самое душещипательное, что только знал, и пел так, что надрывалось сердце (судя по стонам из соседних комнат, не у одного Спиридоныча). Завершив концерт особо заковыристым пассажем, Спиридон в изнеможении отвалился на спинку стула. Минут десять он сам, его баян и слушатель пребывали в блаженном молчании. Затем поклонник с трудом открыл глаза и торжественно сказал:

– Спиридон! Ты – величайший музыкант на Земле!

– Ну уж, – скромно ответил Спиридон.

– Никакое не «ну уж», не спорь. Я объездил много планет, и на Земле побывал не один раз, поэтому со всей ответственностью заявляю – ты значим. Даже больше скажу – ты велик.

Незнакомец подморгнул Спиридону третьим глазом, на миг открывшимся у него под подбородком, весело потрепетал рудиментами жабр, и продолжил:

– На нашей планете, название которой ничего тебе не скажет…

– Почему это? – удивился Спиридон. – Я, знаете ли, астроном-любитель.

– Ну хорошо, – кротко склонил голову слушатель и взбудоражил нежные уши Спиридона булькающей какофонией, долженствующей означать, видимо, название его родной планеты.

– Похоже на звуки, которые издают нечиненые канализационные трубы, – вежливо заметил Спиридон. – Но вы правы. Я действительно никогда не слышал о такой планете.

– Так я могу продолжать? – полюбопытствовал незнакомец, и, получив разрешение, кивнул. – На нашей планете испокон веков существует закон о неприкосновенности жизни. Человек не может умереть, пока сам он того не захочет. А никто не хочет – жить у нас интересно!

– Интереснее, чем у нас? – ревниво спросил Спиридон.

– Конечно! – с энтузиазмом воскликнул пришелец. – Каждый день после работы мы клупаем, а после этого даже остается еще немного времени на зондаж!!!

– На какой еще зондаж? – насторожился Спиридон, у которого были сложные отношения с медициной.

– Это такая игра с пирцами и хрумсами, – пояснил пришелец. – Развивает ложноножки и укрепляет бруз.