В болезни прошёл первый день, второй, третий. Утром Ева с температурой тридцать восемь выползала на кухню, ближе к вечеру ложилась в постель с температурой уже под сорок. В пятницу девушка с сожалением поняла, что до завтрашнего дня точно не выздоровеет, поэтому она, десять раз обойдя квартиру по кругу в поисках телефона, написала Саваофу Теодоровичу, чтобы предупредить о своём отсутствии.

  «Жаль. Поправляйтесь», – только и был ответ.

  «Я постараюсь быть в воскресенье. Давайте я посмотрю, как буду чувствовать себя завтра, но не могу ничего обещать», – зачем-то написала Ева вдогонку: наверное, она ждала большей реакции от Саваофа Теодоровича.

  Отправив сообщение, Ева отложила телефон и устало откинулась на подушку. От экрана закружилась голова, на глаза будто навалилась неимоверная тяжесть. Она снова взяла вязание и под монотонное постукивание спиц погрузилась в собственные мысли. Из них Еву вырвал громкий звонок в дверь, и, набросив поверх пижамы серый халат, она пошла открывать.

– Кто?.. Саваоф Теодорович?!

– Добрый вечер, Ева, – мужчина улыбнулся, словно чеширский кот, которого почесали за ушком, и протянул Еве маленький тортик. – Я просто не мог прийти в гости к девушке без гостинца.

  Почему-то от того, что появился Саваоф Теодорович, потеплело на душе. Ева искренне ему улыбнулась и пустила внутрь.

– Решили проверить, действительно ли я болею? – беззлобно спросила она, провожая гостя на кухню, но мужчина обиженно надулся.

– Решил навестить больную, – сумрачно ответил он и поставил на стол маленькую коробку с тортом.

– Не сердитесь, – улыбнулась Ева, доставая чашки. – Будете пить чай?

– Если позволите, я сам его сделаю, – отозвался Саваоф Теодорович, принимая из рук Евы чайник. – Как никак, Вы у нас пострадавшая.

  Девушка села за стол, устало положив голову на руки, и наблюдала за тем, как мужчина заваривает чай.

– Я прошу прощения, что всё так обернулось, – сказал он после длительного молчания, когда они уже ели торт.

– Ничего страшного, – ответила Ева, с трудом проглатывая кусок. Она всем сердцем верила, что торт был вкусный, но сейчас даже самые любимые вещи казались ей пресными. – Это я виновата, что пошла за Вами в метель. Как… Ада?

– Всё в порядке, – заверил её Саваоф Теодорович, отрезая себе ещё один кусочек. – Знаете, я так испугался, когда нашёл Вас в снегу. Долго не мог нащупать пульс.

– Значит, хорошо, что всё обошлось, – просто заметила Ева, отодвигая тарелку. – Простите, Саваоф Теодорович, я уверена, что торт вкусный, просто сейчас есть не могу.

  Мужчина усмехнулся, но настаивать не стал и убрал всю посуду, оставшуюся после чаепития. Тут он залез в свой портфель, достал маленький чёрный проигрыватель и, нажав на кнопку, протянул руку облокотившейся на стену Еве. Та вопросительно подняла брови.

– Позвольте пригласить Вас на танец, – широко улыбнулся он.

– При всём уважении, Саваоф Теодорович, у меня кружится голова…

  Однако мужчина её не слушал, с силой потянул на себя, и Ева вдруг оказалась в его объятиях. Тут зазвучала приятная неспешная музыка, и они закружились по кухне в медленном вальсе.

  Сначала Еве было плохо. Она судорожно вцепилась в пиджак Саваофа Теодоровича, боясь потерять и без того хрупкое равновесие, и постоянно что-то бормотала про своё плохое самочувствие, но мужчина, казалось, вовсе её не слышал. Постепенно она вошла в ритм, почувствовала музыку и стала двигаться уже более уверенно, по крайней мере, перестала сжимать ткань его пиджака в пальцах. Саваоф Теодорович, заметив это, самодовольно улыбнулся, но промолчал и только продолжил вести Еву в медленном танце. Тут мелодия сменилась на более быструю, пара закружилась скорее, и вдруг Ева узнала в музыке свой любимый вальс.