– Что-то рано грозы в этом году начались, – заметил Саваоф Теодорович, устало разминая спину. – Обычно-то в мае, а тут… На целый месяц раньше.

– Всё в этом мире меняется, – флегматично заметила Ева, делая большой глоток из своей чашки и горячим чаем обжигая себе горло. – Природные катастрофы, катаклизмы… Скоро уж смерч посреди мегаполиса станет для нас привычным.

– Или просто у одного демона сегодня зашкаливают эмоции, – Саваоф Теодорович недовольно покосился на улицу, где ему в ответ ярко сверкнула молния, а вслед за ней над высокими домами раздался оглушительный треск. – Держать себя в руках надо.

– А может, и так… – задумчиво протянула Ева, не особо вникая в смысл слов Саваофа Теодоровича. – Кто знает, может, вся наша жизнь – сплошная игра несколько легкомысленных, но всё же чертовски умных богов.

– Кто знает, – с лёгкой усмешкой на губах повторил Саваоф Теодорович, откидываясь на спинку стула. – Вернёмся к предыдущей нашей теме. Я понимаю, что, может быть, уже надоел Вам со своим вопросом, но Вы всё-таки хотите остаться с Адой?

– А Вы так не хотите, чтобы я это делала?

– Нет, что Вы. Я был бы очень рад.

– Тогда в чём дело? – несколько резко спросила Ева, пристально вглядываясь сначала в лицо Саваофа Теодоровича, а затем проплывающих мимо окон прохожих. – Вы предложили мне эту роль, я на неё согласилась. Ответственность на Вас.

– Понял – больше не спрашиваю Вас об этом.

  Ева грустно усмехнулась.

– Пройдёт немного времени, и Вы сами захотите меня убрать.

  Саваоф Теодорович несколько стушевался.

– В каком смысле?

– В прямом, – пожала плечами Ева, катая в пальцах большое чёрное кольцо Саваофа Теодоровича. – Вы первыми захотите, чтобы я ушла, и я уйду.

– Очень в этом сомневаюсь, – хмыкнул Саваоф Теодорович и задумчиво забарабанил пальцами по столу, отбивая какой-то своеобразный ритм. Шум дождя практически заглушал звук телевизора, настолько он был сильным. – Вы правы – насчёт роли, я имею в виду: я Вам её предложил, и Вы на неё согласились. Было бы невежливо отбирать её у Вас.

– Вежливо или невежливо… Кто-то сейчас ещё руководствуется подобными понятиями? По-моему, они канули в небытие, если вообще когда-то существовали на этом свете.

– Но Вы же руководствуетесь.

  Ева подняла на Саваофа Теодоровича снисходительный взгляд: его раздвоенные глаза, один мёртвый и чёрный, а второй зелёный и живой, смотрели на неё удивительно спокойно, без лукавства, хитрости и насмешки – только спокойствие и равнодушный интерес.

– Не хочу показаться высокомерной, но я исключение, – сказала наконец Ева, чуть отодвигая от себя кольцо. Наверху спала Ада, и с каждым ударом грома Ева думала, что она проснётся, но потом вспоминала, как хорошо спится под прохладный дождливый аромат грозы, и успокаивалась. – Даже не знаю, хорошо это или плохо.

– Почему Вы так думаете?

– Думаю что?

– Что Вы исключение.

– А разве нет? Среди моих знакомых мало людей следует всем правилам морали, если следует правилам вообще.

– Вы плохо думаете о людях.

– Я? Нет. Я лишь говорю, что вижу.

– Вообще… – Саваоф Теодорович вдруг почему-то тихо усмехнулся себе под нос и спрятал взгляд смеющихся глаз на дне кружки. – Такое должен был говорить я, а не Вы.

– Почему?

– Вы сейчас высказали скорее моё мнение, чем своё.

  Ева слегка нахмурилась.

– Не поняла.

– Видите ли, – протянул Саваоф Теодорович, несколько склонив голову в сторону окна: там дико выл ветер, очевидно, стараясь склонить к самой земле, – обычно так рассуждаю я. Вы так обычно не думаете.

– Откуда Вам знать?

– У Вас на лице написано, – Саваоф Теодорович как-то размыто показал на лоб и засмеялся. – Хорошо. Может быть, Вы так думаете, но это не мешает Вам любить людей.