И что-то изменилось в нем. Владислав нахмурился, напрягся и отступил, дав мне и моему страху немного места.

– Так страшно? – неожиданно глухо прошептал вервольф.

Неотрывно глядя ему в глаза, судорожно кивнула. Но что такое один кивок, даже близко не выражающий ту бездну ужаса, в которой я тонула по его милости?!

Оборотень сделал еще шаг назад, но не успела я порадоваться, что он сейчас уйдет отсюда, как его рука потянула меня за ним. Опустился на кровать, расположив между своими коленями и, проведя кончиками пальцев по пострадавшей руке, снова посмотрел мне в глаза. Воспользовавшись моментом, конечность я тут же спрятала за спину.

Бравый нахмурился сильнее.

– Вита, дай посмотрю, что с рукой, – твердо и уверенно, без малейших признаков недавнего смятения, произнес он.

Я промолчала, даже и не думая вытаскивать руку из убежища.

– Вита! Твоя рука…

– …мне еще пригодится, – ляпнула я на автомате.

Я огрызалась, да, и казалось, что уже вернула себе свое прежнее самообладание, но…

Да Эрешкигаль забери его душу, кого я обманываю?! Единственное, о чем я сейчас думала – это как не опозориться еще больше, свалившись перед этим монстром в обморок!

И словно получив отмашку на старт, организм начал действовать.

Кончики пальцев закололо от недостатка крови, комната закружилась перед глазами, а к горлу подступила тошнота. Меня ощутимо качнуло, но оборотень среагировал даже раньше, чем я поняла, что происходит.

Меня аккуратно перехватили, и не прошло и секунды, как я уже лежала на кровати, прикрытая сверху одеялом, а молодой Бравый склонялся надо мной. Полагаю, именно инстинктивный ужас перед ним держал меня в сознании.

– Ты очень странно реагируешь на меня, Вита, – с грустью и непониманием прошептал Владислав, гладя меня по волосам. – Неужели так боишься?

Я снова молча кивнула. Но потом все же решила спросить:

– Зачем я вам? – Нет, я не была наивной дурой, но не попробовать себя успокоить не могла. А вдруг?.. – Вас кто-то проклял?

Мужчина усмехнулся, но теперь не пугающе, а как-то странно решительно и жестко, хотя это относилось скорее к нему самому, чем ко мне.

– Да, моя ведьма. Я проклял сам себя, когда заметил тебя в толпе.

И если раньше была надежда, то теперь… Всё.

– Это плохо… – чувствуя себя так, словно плыву по волнам, прошептала я, глядя в темные, уже совершенно человеческие, глаза. – Плохо, потому что Андрей все равно сделает мне предложение. Не сегодня, так завтра… И вы… опоздаете…

Его лицо несколько изменилось: левая бровь поползла вверх, делая мужчину более живым, ехидным, саркастичным, но ему это шло.

А потом он прикоснулся к моему лбу горячими губами.

– Спи, Виточка. Спи. Мы подумаем обо всем завтра.

Преемник Вожака вышел, прикрыв за собой дверь. А я все еще глядела в потолок.

В голове билась только одна мысль – ни один мужчина не пугает меня так, как Владислав Бравый.

Что может быть хуже, чем утро в больнице? Только весь день в этом прибежище стонущих, жаждущих внимания и лекарств людей. На все отделение я была единственной иносторонней, и от этого становилось немного жутко.

Мир Иных недаром так тщательно скрывали от людей. Эти простые, обделенные даром и магией существа были слишком ограничены, злы и завистливы, чтобы понять и принять тех, кто выгодно отличался от них в плане силы. И Инквизиция в Средние века, которая тайно продолжается до сих пор, тому доказательство. Да, без людей мир был бы совсем другим. Но люди все равно нервируют любого из закрытого сообщества Тьмы.

А потому было понятно мое желание как можно скорее уйти из больницы. Пронаблюдав за мной весь день, Максим решил, что отпустит ближе к вечеру. Это не обрадовало, но лучше так, чем еще одна ночь здесь. Мое настроение омрачало также и то, что Андрей даже на следующий день не соизволил меня навестить. Я злилась на него с каждым часом безделья все больше, но старалась успокоить себя тем, что скоро окажусь дома, в своей ванной и кровати, а уж завтра устрою ему нешуточную головомойку.