– Иди помойся. Я найду тебе одежду. А потом спалим эту лачугу дотла!

Отперев дверь клетки, он протягивает мне руку.

– Ну же! Устроим барбекю? Что скажешь?

Роуэн

Прядильщик, значит…

Я сижу за одним столом с Прядильщиком. Охренеть!

Точнее, с Прядильщицей. Охренительно красивой!

У девушки напротив черные волосы и огромные зеленые глаза, а еще веснушки на щеках и покрасневшем носу. Откашлявшись, она делает большой глоток пива, хмуро глядит на свой стакан и отодвигает его в сторону.

– Ты простудилась, – делаю я очевидный вывод.

Слоан настороженно смотрит на меня и обводит внимательным взглядом закусочную. Она заметно нервничает.

Не зря, учитывая обстоятельства.

– Три дня в клетке не прошли даром. Слава богу, хоть вода была… – Она достает салфетку из коробки на столе и шумно сморкается. Перехватив мой взгляд, снова отворачивается. – Спасибо, что выпустил.

Пожав плечами, я поднимаю бокал с пивом, глядя, как она внимательно следит за официанткой, которая несет заказ для других посетителей. Когда мы вошли в закусочную, Слоан сразу показала на столик в самой середине зала. Теперь я понимаю, чем он ей приглянулся. Отсюда видно и центральные двери, и служебный выход, и коридор, ведущий в кухню.

Она всегда такая дерганая или испортила нервы за несколько дней, проведенных в клетке Бриско?

Или, может, это я вызываю у нее страх?

Если так, то умная девочка.

Я неотрывно рассматриваю свою спутницу, нагло пользуясь тем, что она смотрит в сторону. Слоан перекидывает влажные волосы через плечо, и взгляд невольно сползает к ее груди – уже не в первый раз с тех пор, как она вышла из ванной Бриско в футболке с логотипом «Пинк Флойд» и без лифчика.

С торчащими сосками!

Эта мысль бьется в мозгах церковным колоколом.

Фигура у девушки гибкая и подтянутая, даже убогие тряпки, вытащенные из шкафа Альберта Бриско, сели на нее отлично. Слишком длинные штанины мешковатых джинсов она закатала до щиколоток, в шлевки на широкой талии продела импровизированный пояс из двух красных платков, а футболку завязала узлом, оголив живот с проколотым пупком, который виден мне всякий раз, когда она с измученным вздохом откидывается на спинку стула.

А под футболкой торчат соски!

Надо собраться с мыслями. Передо мной Прядильщик, черт побери. Если она заметит, что я пялюсь ей на грудь, то вырежет мне глаза и нанижет их на леску прежде, чем я успею моргнуть.

Слоан ведет плечами, отчего в мозгах еще громче начинает стучать мантра про торчащие соски. Она щупает сустав и чуть заметно кривится от боли. Поймав на себе мой взгляд, хмуро отвечает на невысказанный вопрос, продолжая массировать плечо:

– Он пнул меня ногой. Когда я падала, то ударилась о решетку.

Я невольно сжимаю под столом кулаки, чувствуя неожиданный прилив злости.

– Ублюдок!

– Ну, перед этим я воткнула нож ему в шею, так что беднягу можно понять. – Слоан опускает руку и фыркает, сморщив нос. Вид у нее чертовски милый. – Он успел запереть дверь клетки и даже посмеялся напоследок.

Подходит официантка с двумя порциями ребрышек и картошкой фри. Слоан жадно смотрит на еду. Когда перед ней ставят тарелку, она улыбается, и на щеке проступает маленькая ямочка.

Мы благодарим официантку. Та не спешит отходить, и Слоан вынуждена сказать, что нам больше ничего не требуется. Когда девушка уходит, Слоан хмыкает, и ямочка становится глубже.

– Только не говори, что такое происходит слишком часто и ты давно привык. Иначе я обижусь.

– Ты о чем?..

Слоан указывает взглядом на официантку. Я поворачиваюсь и вижу, что девушка стоит вполоборота и приветливо мне улыбается.