До ноздрей донесся запах костра и еды, справа и слева слышались голоса.

В конце концов нас толкнули вперед, и я упала на колени, умудрившись не ткнуться носом в траву, а сохранить равновесие. Дарес, судя по звукам, шмякнулся куда сильнее. И не стал стесняться в выражениях. Ого, господин ищейка! Да вы мастер грязной словесности, как я погляжу. Некоторых выражений и я прежде не слышала! Изысканно.

– Молчать, – сурово рявкнули рядом.

Я дышала осторожно, стараясь не втягивать носом пыль и не выдавать страх.

Когда с головы наконец стянули вонючий мешок, я на мгновение прикрыла глаза и только потом осмотрелась. Главное – сохранять спокойствие! Они вмиг почуют слабину.

Порой лесные разбойники казались одичалыми настолько, что напоминали стаю волков. Сильный запах страха, запах жертвы – и они задорно растерзают на куски.

Дарес в шаге от меня поймал момент, когда уже стоит заткнуться, и стих.

– Так-так, кто это у нас? – потянул медленно один из банды, обходя нас кругом. – Никак наша давняя боевая подруга?! А, Лисичка… Вот уж не ждали.

Ванс, сосед по харчевне, довольно хмыкнул.

– Проводили с почетом, Ройс. Как самую ценную гостью.

– Это ты называешь почетной встречей? – фыркнула я и вскинула голову, чтобы взглянуть в опухшие, полупьяные глаза увальня. – О да.

– А какую встречу может ждать предатель? – бросил Ванс. – Ты привела сюда чужака. И вы… – он махнул рукой неопределенно, – вы там… трепались о чем-то со стражей. У входа в Лес. Припоминаешь, кроха? Теперь расскажи-ка нам подробности, пока жива.

Он назло пнул Дареса, точно блудливого пса, увязавшегося за хозяйкой.

Тот прокряхтел, но скандалить не стал. Я улыбнулась.

– При такой-то встрече и говорить неохота, – моя улыбка превратилась в оскал. – Не знала, что братья будут убивать первыми – своих же! Или сначала надо сожрать, а потом задавать вопросы, а, Ройс? – вскинула я голову к тому, с кем больше было смысла вести диалог.

Высокий широкоплечий разбойник некоторое время пялился мне в лицо.

Мы были почти не знакомы прежде. Я ушла раньше, чем он стал правой рукой главаря, чем провел свои первые дела, когда-то был таким же как и большинство в Лесу – изгнанником и дезертиром, бежавшим от закона.

– Зачем явилась, Лиса? – проговорил он низко, и от утробного голоса пробежали мурашки.

И одной фразы хватило, чтобы почувствовать в нем вожака.

Кажется, я его и впрямь зря недооценивала. Волчок за год вырос в матерого волка.

– Развяжи – расскажу, – снова улыбнулась я.