И страх претворился в жизнь, кровь отлила от ее лица. Лина бросилась к опекунше, к женщине, которая пустила ее в свой дом, приютила ее и обогрела, поделилась всем, что у неё есть, полюбила ее как дочь, защищала ее и дорожила ей.

– Тётя Лесма!

– Линдон? – Иса обернулась, чтобы посмотреть на брата. – Что такое?

Он стоял под проливным дождем, сведя брови к переносице. Вода стекала с его темных волос, сверкали молнии, посекундно освещая мраморную беседку позади него. Бабушка и отец уже ушли вперед, а до дома им предстояло идти через лес, так что им не следует отставать. Хотя оба они знали дегхельмский лес как свои пять пальцев и вполне могли бы постоять за себя, рисковать не стоило. В эту ночь, когда все живое сходило с ума, могло случиться все что угодно.

– Мне показалось, я услышал крик, – сказал он.

– Крик? – нахмурилась девушка. – Я ничего не слышала. Идем же, – она взяла его под руку, – а то простудишься. Так холодно!

Тем временем несколько южнее, у столпа Майлинсов, Аника отрешенно следила за тем, как сотни капель одна за одной орошают землю. Она услышала шаги бабушки, вернувшейся из подземной пещеры, куда она вновь спрятала кинжал.

До следующего раза.

А он будет. Из года в год ей придется повторять это, терзаясь чувством вины и угрызениями совести – как же она переживет это?

Ведь уже завтра, услышав последние новости о произошедшем этой ночью, она больше не будет списывать это на несчастный случай, не видя связи с тем, что всегда делала в эту ночь и тем, к чему это, оказывается, приводило.

Никто не определит связи, никто не заподозрит неладное. А она будет все знать, и в этом ее главное проклятье.

Лина молча смотрела, как «скорая» увозит тётю Лесму.

Она успела.

Пальцы больно впивались в плечи, но она не замечала ни этой боли, ни хлыстающего ее дождя и бьющего в лицо ветра.

У тети случился сердечный приступ. Прямо сейчас ее везут в реанимацию, где она пробудет как минимум до утра. Врачи отказались брать Лину с собой, своим присутствием она никому не поможет.

Присутствием – нет, но Лина обязательно узнает, кто за этим стоит, и заставит его заплатить. Кто угодно может говорить ей что угодно, но после всего, что она видела и слышала, Лина ни за что не поверит, что приступ тети Лесмы, едва не забравший ее в могилу, это просто совпадение.

Почему из всех людей в этом городе пострадала именно та единственная, кто Лине действительно дорог? Кому дорога она?

Она злилась. Неимоверно, яростно.

И эта злоба, помимо решительности вырвать правду из рук кого бы то ни было, кто ее скрывает, и заставила ее развернуться и, чеканя каждый шаг, уверенно направиться в лес.

Дома горел свет. Несомненно, отец ждал, пока они с бабушкой вернутся, и не мог уснуть.

Именно он встретил Анику в прихожей. Девушка постаралась пройти мимо, даже не взглянув на него. Она была на грани.

– Аника, пожалуйста, я же волнуюсь за тебя! – не сдержался отец. – Мне очень жаль, что тебе пришлось рассказать все, но когда-то ты должна была узнать! А теперь я жалею…

Девушка остановилась, не в силах повернуться и посмотреть на него. В голове все еще звенели вои сирен, которые она услышала по дороге домой. На глаза навернулись слезы, ей стало больно дышать.

– Что я должен… что мне сделать, чтобы тебе стало… лучше?

– Лучше… – прошептала Аника, а затем, не выдержав и обернувшись, уже вскрикнула: – Лучше?! Как мне может стать лучше, когда я знаю, что своими руками отправляю людей на смерть? Как кому-то может стать лучше? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?! Я не убийца! – закричала она уже так, что зазвенели стекла.