Город и вправду окружают семь столпов, каждый из которых связан с силой одной из Семей и завещан ей на хранение. Расположенные на границе Дегхельма, столпы защищают от таящегося внутри зла внешний мир, не давая ему вырваться наружу.

Лишь избранным дано знать, где находится каждый из столпов, простому же смертному это никогда не будет известно. Но не оттого, что каждый столп тщательно скрыт от посторонних глаз, а потому лишь, что распознать его никому не удастся.

Склеп на окраине кладбища. Старый дуб, внутри которого спрятан металлический ящик, наглухо запечатанный со всех сторон. Мраморная беседка. Подземная пещера. Заброшенная оранжерея. Развалины старинного поместья. И сундук на дне реки, хранящий в себе тайный предмет.

Семь особенных мест, связанных между собой незримой нитью, и Семь Семей, разделивших одну судьбу.

Фамильный склеп Фредерри осветили факелы, зажегшиеся по велению нынешнего главы семейства. Вслед за Кианом в склеп вошли его племянники. В полном молчании Фредерри спустились по осклизлым ступенькам. Затхлый воздух заполнил легкие, повеяло могильным холодом. И без того неприветливое место в темноте ночи превращалось словно бы в дремлющего зверя, разбудить которого достаточно одним неверным движением.

Это странное сравнение пришло на ум маленькой Рие, когда ее привели сюда в первый раз. Она едва понимала, что происходит, и была слишком мала, чтобы осознать объяснения. Как только у носителя силы начинают проявляться способности, его приобщают к ритуалу независимо от возраста. Кажется, Рие было семь. А Джейку и тому едва исполнилось пять, когда пробудилась его сила.

В это время, когда отец, дедушка, тетя Лерисса, дядя Киан, а вскоре и Джейк куда-то уходили, непременно происходило что-то. Что-то тревожное и волнующее, необъяснимое и загадочное. Риа чувствовала его приближение каждый год в эту самую ночь. Тогда она с головой зарывалась под одеяло и с замершим сердцем ждала, пока странное, пронизывающее каждую ее клеточку будоражащее чувство пройдет. Безотчетная паника накрывала ее, и даже мысль, что мама спит в соседней комнате, не могли успокоить ее. Ни разу за те ночи Рие не удалось уснуть, пока все не вернутся домой в поздний час.

В ту ночь, когда пришло и ее время, Риа не хотела идти с ними. От одной мысли выйти из своей комнаты этим страшным вечером ее маленькое сердце в испуге забилось, а глаза наполнились ужасом. Тогда отец присел рядом с ней, погладил ее по волосам и, смотря на нее как на самое ценное, что у него есть, не спеша объяснил ей все, что она могла бы понять. В конце концов Риа, мужественно кивнув, позволила отцу отвести себя в эту обитель молчания и скорби, где уже ждали остальные. Всю дорогу она не отпускала его руки, а, войдя с ним в склеп, вцепилась в нее своими обеими.

Тогда отец наказал ей не бояться и быть стойкой. И Риа взяла себя в руки. Они все делали это каждый год, и ни с кем из них ничего не случилось, не случится и с ней.

Риа помнит, как впервые с затаенным трепетом разглядывала таблички с именами, а вокруг стояла мертвенная тишина, и только треск огня факелов нарушал ее. Отец окликнул ее и подозвал к себе, когда все было готово. Он пообещал, что будет неприятно всего несколько секунд, а потом она почувствует лишь силу и забудет обо всем остальном. И все же ей было страшно. От неизвестности, от тайны этой ночи.

И с тех пор, как ей довелось стать частью этого, Риа больше не боялась. Это место больше не вызывало потаенного ужаса и благоговейного страха – она бы предпочла, чтобы оно не вызывало никаких эмоций вовсе, но вот глаза невольно наткнулись на имена родителей на табличке: