И на длинных ногах так танцуя,
От земли всё изящество ввысь,
Лучезарно с любовью ликуя,
Две прекрасные птицы шли в жизнь.
И, друг к другу главами склонившись
С чистотою, святой белизной,
Шеи, в сердце единое слившись,
Закружились над лёгкой волной.
В свете дня одинокое солнце
Согревало четыре крыла,
И под озером чёрное донце
Прошептало: «Любовь ожила!»
Аистиная верность навечно
Их сковала единым кольцом…
Счастье радужно, но быстротечно…
Смерть маячит из леса свинцом.
Помрачнели небесные дали,
И лишь только они поднялись,
За рекою их бурною ждали,
И два выстрела ввысь раздались…
Пуля мимо одна пролетела,
А другая, попавшая в цель,
Интересом людей завладела,
Что сказали потом: «Неужель?»
Словно пламя под грудью блеснуло,
Сердце милой, пронзивши лучом,
В реку буйную птицу столкнуло,
И волна поплыла кумачом.
И с разрывом на сердце вздыхая
В взмахе белом как облако крыл,
Крик надрывный, огнём полыхая,
Волн шумящих поток перекрыл.
В небе синем, под пурпурной рябью,
Словно сердце разбито на две
Половинки, одна – под волн хлябью,
А другая кричит в вышине.
В водопаде струилась огнями,
Как рубиновая краска кровь,
И летал аист ночью и днями,
Призывая родную любовь…
Почернела на озере чистом,
Словно небо, прозрачна волна,
И уж солнце не стало лучистым,
И туманом легла пелена…
Там погибшая жизни надежда
За мгновение злое одно
Потонула, как саван одежда,
Половинка, закрывшая дно.
И в вопросе у аиста шея
Клювом мчалась за красной волной,
И кричал он, затишье развея:
«Оживи, возвратись, будь со мной!»
Лишь бурлила вода и кипела,
Водопадом упавшая вниз,
И ответить ничем не посмела
На горячий призыв тот: «Очнись!»
Ввысь поднявшись до самого солнца,
Белый аист в крыле почернел,
И сквозь волны на черное донце
Он упал и от горя сгорел…
Занесло их песками и илом,
И на вечности белой как снег
Черный пепел на пёрышке милом
Волны вынесли людям на брег.
И едва ли проглянется солнце,
Золотым и горячим лучом
Оно плачет на чёрное донце,
Где два клюва горят кумачом.
Одинокий с далёкой печалью
Дивных аистов шумный полёт
В синеве за бескрайнею далью
Несказанную муку несёт.
Опалённые крылья страданья
В стаях белых прославленных птиц —
След жестокого несостраданья
И коварства, и зла без границ.
Алине Кабаевой и Ирине Чащиной
2001 год
Реквием по страсти нежной…
Что за скотство? На алтарь
Детства пахоты прилежной
Плюнул гнусный золотарь!
Ничего, не страшно это!
Возродится, прорастёт
В почве творческом расцвета
И зерно цветка взойдёт!
Униженье беспредельно
Не забудется за год…
Мастерство их неподдельно
Доставалось сквозь кровь, пот!
В них искусство и таится
Грациозной высоты.
Мастерство иным то снится…
Мирозданья красоты,
Как галактики в вселенной,
Звёздной россыпью горя,
Оставляли блеск нетленный,
Совершенство нам даря.
Синей ленточки виденья
С заколдованной игрой —
Волн морских воображенье
Рисовали сон порой…
Иль была то сказка это,
Что вещала от прыжка,
Улетев к началу света:
«Правда есть во все века!»
С вами слёзы проливавши,
Бриллианты слов несу,
В нитку жемчуга снизавши
Ту полынную росу…
Так на грани с болью рвётся,
Что так дорого тебе,
И табу как крест кладётся
Унижением в судьбе.
На подраненную птицу
Будут сети расставлять?
В измождённую орлицу
Станет кто-нибудь стрелять?
Кто же тот, что ждёт лукаво
Позабавить сердце всласть,
И готов стрелять неправо,
Вечный чтоб полёт украсть?
Где ж надежда в вечной вере,
Коль в искусстве зависть есть?
В наши дни живут Сальери,
Отравляя жизнь и честь…
Но приходит осознанье,
Начинаешь понимать,
Что народное признанье
Может истинно лишь дать
Искреннюю, дорогую,
Несравнимую ни с чем,
Вечную любовь сплошную
Без вопросов и дилемм.
Те мгновенья роковые
Не отравят в сердце кровь,