Я разделяю его удивление, но могу предложить возможное объяснение такому неведению. Дело не в сложности проблем, скорее всего, Алан Гринспен, осознанно или неосознанно, в принципе не хотел разбираться в проблеме пузырей. Возможно, Алан Гринспен не согласится с таким утверждением, однако о людях надо судить не по их словам и что они о себе думают сами, а по тому, что они делают.

Действительно, если бы Алан Гринспен хотел понять, что происходит, он бы обратился к специалистам или общественности. Вот Билл Гейтс, действительно, хотел стать богатым человеком, поэтому, когда он понял, что его программами пользуются бесплатно, написал письмо к пользователям с призывом платить. А потом, возможно, поспособствовал и законодательному распространению авторского права на программы.

Алан Гринспен написал письмо каким-либо любителям финансов, когда понял, что не понимает, что происходит на рынке? – Нет. В 2002 году он сообщил, что нам не остается ничего иного как ждать и смотреть, что произойдет. И в октябре 2008 года он также говорил о сложности проблемы, но не сказал, что же он делал, чтобы эту проблему решить. Потому что ничего не делал. А ведь если человек чего-то хочет, он предпринимает необходимые действия, чтобы этого добиться, а когда действий нет, это и указывает на отсутствие желания. Даже если сам человек полагает или заявляет, что такое желание у него есть.

Такая установка главы ФРС была связана, по-видимому, с тем, что Алан Гринспен был сторонником теории нерегулируемого капитализма (неолиберальной идеологии). Поэтому он не считал нужным не то что контролировать, но даже и просто получать информацию о процессах, происходящих в сфере финансов, надеясь на то, что бизнесмены сами разберутся, что и как им делать.

Во многом благодаря его усилиям в декабре 2000 года в США был принят закон о Модернизации срочных товарных сделок (Commodity Futures Modernization Act), благодаря которому на рынке производных финансовых инструментов (деривативов), регулируемом законом о товарных биржах 1936 года, были сняты некоторые запреты. Начал бурно развиваться неконтролируемый государством внебиржевой рынок производных инструментов. Даже знать, что там творится, Алан Гринспен не хотел. Это и есть, как я думаю, его основная ошибка, которая через 8 лет и привела к самому сильному финансовому кризису в США после Великой Депрессии.

В 2003 году в работе рынка производных финансовых инструментов попытался разобраться известный инвестор и второй на тот момент по величине богатства человек на планете – Уоррен Баффет. В марте 2003 года в своем ежегодном послании к акционерам возглавляемой им инвестиционной компании Berkshire Hathaway он сообщил результат своей попытки: «Когда мы с Чарли закончили читать детальные описания активности ведущих банков на рынке деривативов, то единственное, что поняли, это то, что мы не понимаем, какой риск они на себя берут» (Чарли Мангер – один из партнеров Уоррена Баффета).

Кроме того, Уоррен Баффет назвал производные инструменты финансовым оружием массового поражения и бомбами замедленного действия, угрожающими экономической системе. Высказал он свое мнение и по поводу финансовых регуляторов: «Центральные банки и правительства пока не нашли эффективных путей контроля или хотя бы мониторинга рисков, возникающих на рынках деривативов». Правильнее, на мой взгляд, было бы сказать, что центральные банки и правительства не хотели искать пути контроля и мониторинга таких рисков, но Уоррен Баффет был дипломатичен.

Впрочем, после 2008 года небольшое желание искать такие пути у чиновников появилось. В июле 2010 года в США был принят так называемый закон Додда-Фрэнка, который вводит некоторые правила на этом рынке. Но и тут возникли проблемы, и к пятилетию со дня начала кризиса, то есть в 2013 году, по оценке юристов компании Davis Polk & Wardwell LLC, из 398-ти положений закона были введены в действие только около 40%. И это не случайно. Дело не только в сопротивлении банкиров и в том, что многие руководители финансовых ведомств США на самом деле не хотят знать, что происходит в экономике. И дело даже не в теории нерегулируемого капитализма. Ситуация гораздо сложнее.