Однако настораживает то обстоятельство, что в бюджетных планах правительства на 2007—2010 годы эта линия не просматривается. Данные свидетельствуют о том, что бюджеты будущих лет не претерпят структурных изменений в пользу социальных статей. Похоже, что инерционность характерна для всех российских бюджетов последних лет, а заявленные Владимиром Путиным социальные приоритеты не находят отражения в реальной бюджетной политике.

Провозглашение ПНП, таким образом, принципиально ситуацию не изменило: заявленные приоритеты стали скорее декларацией о намерениях в области социальной политики, сигналом власти обществу о том, что она видит и понимает проблему, что готова начинать действовать. Именно так следует рассматривать инициативу Владимира Путина на встрече с членами правительства, руководством Федерального Собрания и членами президиума Государственного совета 5 сентября 2005 года, когда Президент России публично выдвинул идею национальных проектов в области образования, здравоохранения, жилья, а позже – сельского хозяйства. Это был прежде всего отчетливый политический сигнал, послание, декларация, но не смена курса.

Идея нацпроектов имела свою ясную политическую логику:

– провозглашаемая цель всей деятельности власти – «существенное повышение качества жизни граждан»;

– национальные проекты – это прежде всего поиск новых механизмов достижения этой цели;

– появившиеся новые возможности у государства необходимо использовать для целей развития, для будущего, прежде всего для повышения качества жизни;

– национальные проекты направлены на конкретный социальный результат, ибо «цифры экономического роста, – по мнению Владимира Путина, – для очень многих людей остаются абстрактными».

Соответственно этой логике выбор четырех приоритетных проектов президент обосновал 5 сентября 2005 года следующим образом[6]: «Во-первых, именно эти сферы определяют качество жизни людей и социальное самочувствие общества. И, во-вторых, в конечном счете решение именно этих вопросов прямо влияет на демографическую ситуацию в стране и, что крайне важно, создает необходимые стартовые условия для развития так называемого человеческого капитала».

Эти три аргумента по своей сути не только социально направлены, но и выделяют три острейшие российские проблемы и угрозы – низкое качество жизни, ухудшающаяся демография, задержка с переходом к современному этапу в развитии государства.

Но был еще и четвертый аргумент, не высказанный публично 5 сентября. Этот аргумент – социально-психологический, связанный с исправлением ситуации, когда социальный пессимизм в России превысил всякие нормы. Позже, в июне 2006 года, Дмитрий Медведев признает: «Национальные проекты это не только материальное измерение, но и изменение в сознании людей»[7].

Таким образом, 5 сентября 2005 года Путин сделал попытку провозгласить, по сути, новый курс, новую идеологию, придав ей четкую логику действий. Вместе с тем, сознательно или нет, но это не вызвало реальной смены финансово-экономической политики государства. Это стало скорее декларацией о политических намерениях, подтверждением понимания актуальности этих проблем, решение которых оставалось следствием старой финансовой политики «макроэкономической стабилизации». Не случайно в июле 2006 года на заседании Совбеза Владимир Путин уже стал говорить о завершении «эпохи латания дыр» и переходе к формированию стратегии развития. Иными словами, ПНП стали пробным шагом, попыткой выйти на один из вариантов развития.