Вокруг девицы нарезали хороводы швеи, что-то прихватывая иголками и постоянно расправляя. Огромное шуршащее платье  неопределенного цвета искрилось драгоценностями, пока швеи, усердно корпели над юбкой.

– О, такое платье заставит принца бросить все и упасть к вашим ногам, – заискивали швеи, нарезая ткань и круги вокруг девицы.

– Сраженного красотой и подлостью последней ступеньки, – с усмешкой заметила я, оценивая шансы протеже. Пока что по шкале «принц бежит за красавицей с ее туфелькой в руках» и «принц бежит со своей туфлей от красавицы, чтобы в случае чего отбиваться ни на жизнь, а насмерть», я остановилась на «принц посмотрел на меня исключительно потому, что я наступила ему на ногу!».

– Хорошо бы! –  мечтательно произнесла девица, глядя на то, как швея перегрызает зубами нитку, пока вторая клацает ножницами.

– Даже не сомневайтесь, – поддакнули швеи, приподнимая складками радужную ткань. – Принц будет еще бегать за вами!

– Ну да, корону сдвинет на брови, подтянет кальсоны и вприпрыжку по дворцу. Ну-ну, – усмехнулась я, глядя на то, как девица трясет локонами, глядя на меня с удивлением. Ее каштановые локоны были собраны в дульки, а на шее сверкал бриллиантами внушительный гарнитур.

– О, вы плените принца! – подлизывались швеи, спешно пришивая цветы к основанию корсета.

– Я понимаю, что вы уверены в том, что принц, как настоящий кобель прельстится газоном и оставит метку? –  спросила я, а швеи посмотрели на меня с ненавистью.

– Изабелла! Будущая королева Норланда! – спохватилась мать и тут же представила мне девицу, которая обернулась, придерживая руками корсет и хлопая красивыми светлыми глазами. – Я прямо не знаю, сейчас кланяться ей, или все-таки подождать, пока она не победит в отборе!

– Здравствуйте, – вежливо произнесла девица, глядя на меня ясным взглядом.

– А это… – произнес отец, указывая рукой на меня. – Са…

– Кладбище несбывшихся мужских надежд, –  перебила я, заприметив кресло. – Очень приятно.

– А почему кладбище? – удивилась мадам, любуясь платьем дочери, напоминающее какашку единорога.

– Я поставила крест на уборке, готовке и идее выйти замуж за кого попало.

Я спокойно села в кресло, морщась по привычке. «Где у нас еще жемчуг?», – рявкнула одна швея другой, перерезая нитку ножницами. А вторая побежала за коробкой.

– Это – самый модный наряд из всех! – гордо произнес отец, любуясь своей дочуркой. – Мы, разумеется, не поскупились! Ради будущей королевы Норланда!

– Какой прелесть, –  вздохнула я, глядя на платье и подложив руку под голову. – Я вообще люблю идиотизм в чистом виде. Так что порадуйте меня еще чем-нибудь…

– Что значит «идиотизм»? – опешил отец, пока швеи подняли головы. – Это лучший наряд, который только можно себе позволить! Самый модный!

– Тс! – я прижала палец к губам, и все притихли. – Прислушайтесь! Слышите, как то же самое говорят на всех концах города? Да что вы! Даже в разных концах страны! Это самый модный цвет! А давайте наденем фамильный гарнитур!

– Я ничего не слышу, – помотал головой хозяин дома, глядя на супругу. Так удивленно посмотрела на платье.

– Хорошо, – усмехнулась я, вставая и подходя к коробке с жемчугом. Я молча высыпала ее на пол и села в кресло. «Что вы себе позволяете! Уберите руки!», – заорали швеи, глядя на меня так, словно с удовольствием пошили мне последнее платье, оставив визитку в моих навсегда похолодевших руках.

– Я позволяю себе очень многое. Я вообще люблю баловать себя, – ответила я, понимая, что метать бисер перед свиньями – моя работа. – Скажите мне, какую из жемчужин вы запомнили?

– По-моему, они все одинаковые, – прищурился хозяин дома, а хозяйка с прищуром вглядывалась в жемчуг, пожимая плечами.