Тут уж волей-неволей мне пришлось обернуться и посмотреть ей в лицо:

– Я пришла сюда не за платьем, дорогая. Мне нужна новая лошадь для большого парада. Вы ведь торгуете лошадьми, верно?

Она совершенно растерялась:

– Лошадьми?! У нас лучший модный бутик в Лондоне!

– Ах, прошу прощения, – улыбнулась я. – Мне показалось, это конюшни. Иначе откуда весь этот навоз, которым вы закидываете покупателей?

– Ах ты мерзавка!..

На счастье, в эту самую минуту дама с антилопой стала взывать к продавщице, желая посмотреть поближе пару перчаток.

– Уходи сейчас же! – прошипела девица, прежде чем отойти от меня. – Или я позову констебля.

Когда она ушла, я снова повернулась к окну, ожидая увидеть, что карета Эстель давно укатила. Но я ошиблась. Карета стояла на месте, дверца её была открыта, а Эстель о чем-то оживлённо беседовала с какой-то женщиной.

Её собеседница стояла ко мне спиной, поэтому лица я не видела. На ней было поношенное жёлто-коричневое платье. Нечёсаные волосы уложены в причёску в стиле «бродяжка». А в руках она сжимала видавшую виды сумку.

Лицо Эстель потеряло почти всё своё очарование. Судя по всему, она обрушилась на незнакомку с самым нелицеприятным выговором. Может быть, нищенка просила у неё денег? Как бы там ни было, когда Эстель повернулась, чтобы сесть в карету, женщина схватила её за руку. И упала на колени. Похоже, бедняжка о чём-то умоляла Эстель. Та в ответ треснула её кружевным зонтиком по голове.

Просительница мешком осела на мостовую, прикрывая голову руками. А люди в дорогих нарядах шли себе мимо по Мейфэр как ни в чём не бывало. Я же не смогла остаться в стороне. Уж лучше я выдам себя, но не дам этой чудовищной девице бить людей!

Я промчалась через магазин и выскочила на улицу. В первое мгновение меня ослепило яркое солнце, голова закружилась. Когда я пришла в себя, карета Эстель уже загрохотала по мостовой. Избитая просительница лежала на тротуаре, сжавшись в комочек, стыдливо пряча лицо в ладонях и рыдая как потерявшееся дитя. Я присела рядом с ней на корточки и тихонько коснулась руки, расчерченной красными следами ударов:

– Как вы, дорогая?

Её всю трясло.

– Мисс Эстель была моей единственной надеждой. – По-прежнему прижимая руки к лицу, она сдавленно всхлипнула. – А теперь всё пропало! Всё пропало!

– Сущая ерунда! Пока вы живы, надежда есть всегда! А теперь перестаньте ныть и расскажите мне, что у вас за дела с Эстель Дамблби.

Мои ласковые речи сотворили чудо: несчастная отняла руки от лица, и я наконец увидела её. И, не сдержав изумления, тихонько ахнула:

– Берта!

Мы сидели на скамейке у лавки, торговавшей шоколадом.

– Ах, мисс, как она может быть такой жестокой! – Берта снова всхлипнула и самозабвенно высморкалась. – Я ведь не попрошайка какая-нибудь, мне всего нужна-то лишь рекомендация!

За время своего недолгого знакомства с Бертой я уже успела убедиться, что она склонна преувеличивать свои несчастья и рыдать почём зря. Но на сей раз у неё и правда имелась веская причина для расстройства.

– Моя мама была очень больна, – начала она свой рассказ.

– Да, я помню, ты говорила в ту ночь, когда я сбежала из Лэшвуда. И что, твоей матушке не полегчало?

Берта покачала головой:

– Мама умерла.

– Мне очень жаль, дорогая.

– Мне пришлось на день отпроситься с работы, чтобы похоронить её, – печально продолжала Берта. – А когда я вернулась, Лэмптон, дворецкий, сказал, что в моих услугах больше не нуждаются.

– Он уволил тебя?!

– Мисс Эстель меня уволила.

Я вытерла лихорадочный пот, выступивший у меня на лбу:

– Но почему?

Берта ответила не сразу. Она покосилась на меня, явственно задумалась, подбирая слова, и наконец призналась: