Через несколько минут она стояла возле двухэтажного дома. Нарисованные на стенах ромашки размылись дождями и выцвели на солнце; дыма над трубой не было, и только в одном окне светился слабый огонёк лучины. Аня постучала. Дверь открыла хозяйка, завёрнутая в толстое одеяло. Увидев гостью королевы, она испуганно отступила.

– Можно войти? – Анна Пална, не дожидаясь ответа, вошла в тёмную лавку. Здесь было ненамного теплее, чем на улице. Две худенькие девочки, лет четырнадцати-пятнадцати, кутаясь, как и мать, в одеяла, вышивали озябшими пальцами полотно при свете лучины. Привыкнув к полумраку, Аня заметила полупустые полки, эскизы платьев на стенах, голые манекены и потухший камин. Девочки отложили рукоделие и испуганно смотрели на неё.

– Я, собственно, по делу… – дух первых пионеров изрядно взбодрил растерявшуюся, было, Анну Палну и уверенно повёл за собой к светлому будущему, – Мне тут кое-что вышить надо, золотом. А вы только вышивкой занимаетесь или шить тоже умеете?

– Госпожа!.. – вспыхнувшая на мгновение в глазах хозяйки надежда, тут же погасла. Нить, обречённо опустив голову, прошептала, – Тебе не стоит здесь находиться, ты навлечёшь на себя неприятности…

– Да? Почему? Потому что твой упрямец-муж не захотел расстаться со своей шляпой? А какое это имеет отношение к твоему ремеслу? – Аня заметила, что у неё изо рта идёт пар, в комнате было около нуля. Она решила не развивать свою мысль дальше, – Я человек новый в городе и не в теме ваших сплетен. Мне нужны платья, рубашки и нижнее бельё, а гном сказал, что у тебя золотые руки.

Нить переглянулась с девочками и неуверенно кивнула:

– Госпожа, мы шьём всё… Но…

Аня, не дослушав, отмахнулась и уже по-хозяйски шарилась по полкам, пытаясь в полумраке рассмотреть оставшиеся ткани.

– Мне вот эта нравится вот эта, вот эта и вот эта. – она откладывала нужные отрезы в сторону, – Это что, батист? В мушку? Белый? – Анна Пална поднесла отрез ближе к свету. Нить испуганно протянула к ней руки и хотела отобрать ткань, но Аня, хитро улыбнувшись, положила его в свою кучку:

– Я живу на белой половине дворца, мне можно. Это будет пеньюар и панталоны, с белым кружевом… – она кинула поверх ткани пару разных белых кружевных мотков, – … и вышивка золотом. Здесь темно и холодно. Я видела недалеко трактир. Возьмите бумагу и цветные карандаши, мы обсудим мой заказ там.

Девочки, сняв с себя одеяла, робко смотрели на странную клиентку, пока их мать складывала в сумку альбомы.

– Я готова… – прошептала Нить, боясь поднять глаза.

Таверна встретила их тёплым воздухом, ярким светом и шумным весельем. Слухи про родственницу королевы, поселившуюся во дворце, уже известны были всему городу. Многие своими глазами видели, как днём архивариус провёз её во дворец, поэтому ни для кого не было тайной, и как она выглядит. Расторопный хозяин трактира подлетел к важной гостье, которая хоть и была бедной, но всё же роднёй их королевы. Впрочем, судя по нахальной ухмылке на лице этой самой гостьи, бедной она не была. А у тёртого жизнью хозяина трактира был стопроцентный нюх на деньги.

– Что желает госпожа? – он игриво поклонился, бросив напряжённый взгляд на Золотошвейку и её дочерей.

– Госпоже нужен свободный чистый стол, свечи и ужин на четверых.

– Сию минуту! – он подозвал мальчишку в красном переднике, – Ник вас проводит.

Ник грустно улыбнулся одной из девочек, поздоровавшись с ней одними глазами. Анна Пална заметила. «С этим городом не всё потеряно. Ник и трактирщик, значит…» Голоса вокруг них притихли, посетители трактира провожали взглядами женщин до самого их столика. И если Аня шла спокойно и уверенно, то Нить и её дочери чувствовали себя не в своей тарелке. Один из мужчин встал, преградив им дорогу.