Ей казалось, что сейчас ее будут пороть, как проштрафившегося ребенка. Она лишь молча сделала книксен, опустив лицо.

— Что, Ева, удивлена, что я позвал тебя сюда? — жестко и насмешливо спросил Грайнор.

Да, он и верно был зол! Она не зря предчувствовала это.

— Да, ваше высочество, необычное место для приема.

— А что ты хотела? Теперь мы можем видеться лишь по ночам, перед сном. А время перед сном все нормальные люди проводят в своей спальне. Тебе придется привыкнуть. Только так мы и сможем видеться.

— Но это… компрометирует меня! — вырвалось у Евы.

— Компрометирует?! — издевательски повторил за ней Грайнор. В два шага оказался рядом и цепко приподнял ее лицо за подбородок. И тут… Ева ощутила слабый, но явный запах алкоголя. Он что, пьян?! Это совсем опасно! Ева знала, что пьяные мужчины способны на самые нелицеприятные поступки. — Смотри на меня, Ева. Ты давно уже скомпрометирована, — почему-то облизав губы, жестко сказал он, разглядывая ее глаза, рот, шею. Ева ощутила, как лицо начинает заливать краска — то ли смущения, то ли гнева. — Ты — девчонка, которую я вытащил из помойки. И ты числишься тут моей подстилкой. Помнишь об этом?

— Благодарю, что вы напомнили мне о моей роли! — ответила Ева. Ей захотелось размахнуться и залепить ему пощечину. — Сложно забыть, если тебя посреди ночи привозят в спальню, как последнюю шлюху.

— Ха! — принц резко отпустил ее подбородок и вдруг рассмеялся — не весело, но и не зло. Видимо, ее фраза про «шлюху» переключила его на другой лад. — Шлюху? В своей новой роли ты и слов таких знать не должна… Ладно, Ева. Да, я немного выпил. И, да, я хотел напомнить тебе, кто ты на самом деле. А то… Тебе ведь понравился Бормиас? — он испытующе посмотрел на нее.

— Да, очень, — прямо глядя на него, ответила Ева. — Ваш брат — надежный, благородный человек.

— Ну конечно! — усмехнулся Грайнор. — Он весьма… благороден. Только не находишь, что… простоват? Тебе не было с ним скучно?

— Нет, ваше высочество. Он просто не такой, как вы. Он прямой и честный.

— А я, разумеется, лживая сволочь? — снова рассмеялся принц. — Видишь, Ева, теперь и ты напомнила мне, кто я есть. Весьма дипломатично напомнила. Впрочем, я и так прекрасно знаю, кто я и какой я. Ну так что, — он снова глядел на нее, как инквизитор. — Ты уже придумала, как будешь предавать меня, раз уж все пошло не по сценарию, и наш великодушный наследник престола даже собирается снять тебе особняк? Помнишь, я предупреждал тебя…

— Нет, ваше высочество. Я знаю, что вы разотрете меня в порошок, если я откроюсь Бормиасу…

— Бормиасу?! — перебил ее Грайнор. — Ты уже так его называешь? Что же… тогда изволь и меня величать Граем. Давай, Ева, скажи: «Грай, ты пьяная свинья, я тебе ненавижу!».

— Я не осмелюсь, ваше высочество, — Ева опустила глаза. Выдохнула. Все же Грайнор действительно пьян. И она может только попробовать успокоить это чудовище, ведь если воевать — она с гарантией проиграет. — Простите, но я не понимаю, почему вы так тревожитесь. Да, все произойдет раньше, чем мы планировали. Но я обещаю — я больше не позволю себе никаких низких манер. Буду вести себя наилучшим образом. Все произойдет, как вы планировали — просто раньше. В чем я виновата, ваше высочество? Что вам не нравится?

Мгновение Грайнор смотрел на нее своим странным взглядом — одновременно колючим, и в то же время — горячим. Потом вдруг снова сделал шаг к ней. Стремительный, сильный, как человек прыгающий в пропасть.

— Да потому что я не хочу отдавать тебя ему! — каким-то странным хриплым голосом сказал он. — Проклятье, но я ревную свою марионетку!