Я закрыла глаза и откинулась на подушку. М-да. Похоже, что вокруг меня и в самом деле существовал некий заговор, целью которого, вероятно, было свести меня с ума. Выходит, покойничек вылез из петли и преспокойно вышел через дверь? А может, он еще и прихватил чего из моей квартиры?

– Лерусь, – мягко сказала Инга, – если тебе лучше, то мы можем поехать домой. Хочешь?

– Не знаю.

И снова перед глазами дергающиеся пятки над детским стульчиком. Я всхлипнула – и тут же ощутила на запястье теплые пальцы Инги. Меня начал бить озноб, как будто… это я стояла, вдев голову в петлю.

– Лера, поехали. Андрэ нас отвезет. Если тебе… если не хочешь пока к себе, поживи у меня. Разговор есть. Серьезный.

– Инга, а ты меня не успокаиваешь? Вы никого… не видели в квартире, кроме меня?

– Не видели, – как-то деревянно ответила Инга, – честное слово.

И я вдруг поняла, что она врет. Даже не так – она что-то аккуратно не договаривает. Может быть, мужик в петле мне и правда привиделся, но было и нечто другое, важное – о чем моя соседка пока предпочитала помалкивать.

– Меня не ограбили? – на всякий случай уточнила я.

– Нет, – Инга бодро замотала головой, – вроде порядок был.

Но что-то она все равно продолжала скрывать, словно обертывала в неприметную серую бумагу.

– Поехали, – внезапно решилась я, – только… можно, я несколько дней у тебя поживу?

– Конечно, поехали! – она обрадовалась, выхватила из сумочки телефон и принялась набирать номер, – Андрэ, зайди за нами, а? Да, прямо сейчас. А я пока к доктору!

И, уже на ходу, весело пообещала:

– Сейчас все уладим, Лер. Нынче в больницах никого насильно не держат.

Мы с Ингой жили на одной лестничной площадке, и двери наших квартир честно глядели друг на дружку. Пожалуй, из всего подъезда мы были единственными двадцатипятилетними одиночками – но на этом наше сходство заканчивалось. Если я работала, то Инга провозгласила своим девизом «зачем работать, когда можно не работать?». Если я, распрощавшись год назад со своим парнем, больше ни одной особи мужского пола на порог не пускала, то Инга меняла мужчин как перчатки, причем мужчин обеспеченных, большей частью привлекательных. Я предпочитала джинсы, мягкие кожаные туфли и приталенные рубашки всех существующих расцветок – Инга в выборе одежды руководствовалась гламурными журналами, которые она скупала пачками в ближайшем киоске. Что до внешности, то и здесь Инга оказалась куда прогрессивнее меня. Хотя бы потому, что свои темно-русые волосы перекрасила в оттенок «дикая вишня», на светлые серые глаза нацепила изумрудные контактные линзы, а ногти нарастила и каждую неделю появлялась с новым маникюром.

…Она, цокая шпильками, унеслась куда-то по коридору – скорее всего, к врачу. Я снова осталась одна, пощупала осторожно голову. За ухом вспухла огромная шишка, стоило ее коснуться, и перед глазами начинали весело кружиться цветные звездочки.

М-да. Знать бы, что происходит вокруг меня. На самом деле.

Я потерла свои отекшие глаза, которые наверняка выглядели совсем как поросячьи, уныло поглядела на дверь. В палате стояла тишина, жертвы несчастных случаев на соседних койках то ли спали, то ли просто не испытывали ни малейшего желания разговаривать – да и кому захочется сплетничать в таком-то состоянии?

Затем кто-то быстро прошагал по коридору, вернулся. И в палату вошел высокий блондин в строгом костюме цвета серебристой ели.

– А где Инга? – поинтересовался он, глядя на меня в упор.

Глаза у него… были волшебными. Необыкновенными. Серо-зелеными, яркими, запоминающимися… Такими, что у меня захватило дух. Косая челка падала на лоб двумя пшеничными прядями, коричневые полукружья бровей красиво приподнимались к вискам.