— Это так интересно, конечно, – согласилась я.

— Просто у него в руках была бутылка дорогущего шампанского. Точнее, она валялась возле тела. Кто-то пошутил, что у бомжа случился сердечный приступ от счастья.

— Паша, ты в курсе, что омерзителен?

— Это не я пошутил, честное слово.

— Зато ты оценил шутку. Значит… – я запнулась, поймав внезапную мысль. – А где нашли мужика?

— В парке Пушкина.

Я нервно сглотнула. Вчера я шла через парк Пушкина и отдала бутылку шампанского бомжу. И что-то слабо верится, что это совпадение.

— Я тебе перезвоню, ладно, мне тут надо… Отойти.

Я повесила трубку, прошлась по кухне и полезла в сеть искать новости. Нашлась даже фотка мужика, и бутылка шампанского возле него. Я похолодела, но почти сразу успокоилась: в статье было четко сказано, что это сердечный приступ и дела открывать не будут. Тем более мужик без места жительства, и мог травануться чем угодно до этого. В общем, вопросов нет.

Но не у меня. У меня их хоть отбавляй. Что же выходит? Я получаю по ошибке конверт с фотографией и местом встречи, и в тот же вечер парня с фотографии хотят убить?

А если нет? Если все-таки у мужика просто сердечный приступ, и никак он не связан с бутылкой?

А если связан? Тогда ни о каком квесте уже разговоров нет. Я стала участницей страшной истории. Вот что – нужно узнать подробности.

Первым делом я отправилась в парк, там ничего не намекало на случившееся. Скамейка была пуста и никому не интересна. Я прошлась, и мне повезло, в дальнем уголке заседал еще один бомж, на вид молодой мужчина, следы подпития несколько затрудняли определение точного возраста.

Погибшего Витьку он знал, хотя и не общались.

— Крепкий мужик был, – заявил, пыхтя в меня дымом от дешевой вонючей папиросы. – Вот так живешь и не знаешь, откуда прилетит.

Я хотела возразить, что тут как раз более-менее понятно, но не стала.

— Он с кем-то близко общался?

— А то. Жил с Любкой, она недавно уехала к себе.

— К себе?

— За Канавкой она живет, там, где железка и гаражи. Только не болтай, что я сказал.

Оставив мужчину, я набрала Пашку, чтобы уточнить, где находится искомое.

— А тебе зачем? – конечно, спросил он первым делом.

— А тебе зачем знать, зачем мне? Что, трудно помочь?

— Не трудно. Канавка – это маленькая речка на северо-западе города. Остановка электрички так и называется: Канавка. Вдоль железки за домами идет дорога мимо Канавки, и там же гаражи.

— Откуда такие подробности знаешь?

— Там типография рядом, друган работал. Тебе туда зачем? Место довольно глухое, говорят, бомжи обитают.

— На Канавку хочу посмотреть.

— Что-то ты темнишь, Вера…

— Все, адьес.

Не то что я не доверяла Пашке, просто хотела сначала проверить, действительно ли мои страхи имеют место быть или я все придумала. Как мне в этом могла помочь сожительница умершего Витьки, я понятия не имела.

4. Глава 4

Дорога вдоль Канавки оказалась сносной, упиралась в небольшое одноэтажное здание с потертой надписью: “Типография”. Кажется, я пошла не туда, потому что, изогнувшись, дорожка влилась в тупиковую широкую улицу с автомобильным движением, которая в свою очередь уходила в перекресток со светофором.

Развернувшись, я потопала обратно, держа курс на видневшиеся крыши гаражей. Вскоре заметила неприметную тропинку, уходившую между деревьев в бок, а потом выводящую к старому деревянному мостику. Перейдя Канавку, я пошла по хорошо утоптанной дороге. По правую руку оказались гаражи, по левую в отдалении за деревьями текла речка.

Логово Любы я нашла только потому, что очень желала. Оно спряталось за разросшимся кустарником, и выдала его протянутая в стороне веревка, на которой висело непонятное серое полотнище.