Потирая локоть, женщина отошла от меня, присела на край стола, вынула из кармана пачку сигарет и закурила.

– Извините меня, – произнес я, понимая, что в глазах эксперта веду себя странно.

– Что это вы так всполошились? – спросила она, и в ее голосе уже не было ни испуга, ни агрессивности.

Я не ответил, открыл дверь "нивы" и посмотрел на деформированный салон. Панель осыпана битыми стеклами, соседнее с водительским кресло помято, словно пластилиновое, резиновый уплотнитель удавом свисает с оконного проема. Я встал коленом на водительское сидение, взялся за конец ремня безопасности и попытался вставить его в замок. Стальная пластина почему-то не входила в щель замка. Я наклонился над ним и внимательно осмотрел.

– Дайте, пожалуйста, отвертку, – попросил я у женщины.

– Может, помочь? – спросила она, протягивая отвертку через окно.

Я вогнал острый наконечник в щель замка. Женщина стояла за моей спиной, попыхивая сигаретой. Из замка показался узкий край металлического кружка. Я осторожно надавил на ручку отвертки.

– Пассатижи дать?

Отвертка начала гнуться, но металлический кружок золотистого цвета уже наполовину вылез из щели.

– Монета? – спросила женщина.

Я перевернул отвертку и, действуя ею как крючком, вытолкнул кружок из замка. Он закатился под сидение, и мне пришлось лезть за ним. Просунув голову между сидением и панелью, я некоторое время рассматривал грязные резиновые коврики и ржавые полозья. Отсвечивающий тусклым золотом кружок лежал под рычагом регулировки сидения. Я дотянулся до него пальцами, взял его и поднес к глазам. Это была дешевая алюминиевая медалька, выкрашенная золотистой краской, с петлей для ленты. На одной ее стороне было написано "Участнику соревнований", а на другой "1 место".

– Пять рублей? – предположила женщина, когда я выбрался из машины, крепко сжимая находку в кулаке.

Я уже не видел и не слышал женщину. Ни слова не говоря, я быстро вышел из сарая, сел в свою машину и на мобильнике набрал домашний номер Сергеича.

– Сергеич, это убийство! – выпалил я, чувствуя, как от волнения у меня дрожит подбородок.

– Что?! – рявкнул Сергеич.

– Слушай меня внимательно, – произнес я, глядя в темные, покрытые каплями дождя окна. – У меня есть неопровержимые факты. Все, что случилось с Лешкой, это хорошо спланированная акция. Его убили, понимаешь? Система смазки, двигатель, ремень безопасности…

– Всё! – жестко произнес Сергеич, перебивая меня. – Ни слова больше. Я не хочу слушать этот бред. У тебя синдром навязчивых идей. Ты сколько водки выжрал, дюдик хренов?

– Сергеич, – как можно спокойнее сказал я. – Я звоню тебе с автосервиса. Ты можешь приехать сюда и убедиться в правоте моих слов. Ты когда-нибудь видел на поршне цилиндра нагар вроде шлака? А в замке…

– Вацура, я тебя арестую за незаконную детективную деятельность! – с угрозой произнес Сергеич. – Что ты несешь? Какое убийство? Я читал заключение экспертизы. Эта "нива" какого года выпуска? Да ее еще при Сталине собирали пьяные рабочие! А когда она последний раз проходила техосмотр? Молчишь? Да она разваливалась на ходу! Ее поршни спеклись намертво из-за того, что масло попало в камеру сгорания через стертые кольца!

Он не давал мне рта раскрыть. Я сопел и слушал его крик. Окна в салоне запотели. Я не видел ни сарая, ни двери с табличкой "Сигнальте! Открыто всегда!".

– Предупреждаю тебя в последний раз: выкинь эту дурь из головы. Тут проблема в другом! Лешка взял с собой пистолет, и где теперь этот пистолет никто не знает. Не нашли его ни в машине, ни у Лешки дома. Так что, жди в свою контору оперов с обыском.