Но в сознании девушки сразу же возник ответ на терзавший ее вопрос.

Не мешкая ни секунды, она вскочила с кровати и кинулась к Пьянчужке, который неуверенно мялся у главных ворот замка. Кыш-гном стоял, сцепив узловатые руки, а его глаза, казалось, собирались ухватить и запечатлеть в сознании образ места, где он оказался. В позе коротышки легко читалось ожидание того, что его выкинут отсюда прямо сейчас.

– Пьянчужка! – закричала Мистая настолько громко и радостно, что коротышка едва не упал на колени от испуга.

Девушка добежала до ворот и сжала кыш-гнома в объятиях, словно старого друга.

– Так, значит, ты слышал меня, когда я пригласила тебя в замок!

Он напрягся и неохотно отвесил Мистае поклон:

– Разумеется, я слышал! Я решил поймать тебя на слове и посмотреть, чего оно будет стоить!

– Что ж, теперь ты это знаешь.

Принцесса улыбнулась, взяла кыш-гнома за руку и повела за собой.

– Пойдем, я покажу тебе замок! Только не пытайся ничего украсть, хорошо?

Кыш-гном пробормотал в ответ что-то утвердительное, и следующий час принцесса и гном бродили по коридорам Чистейшего Серебра, по очереди заглядывая во все комнаты (кроме тех, что принадлежали родителям Мистаи). Девушка рассказывала Пьянчужке о том, как и чем живет замок. Лишь один раз она заметила, что тот пытается что-то стащить, но, поскольку это была всего лишь маленькая некрасивая серебряная ваза, принцесса решила ее просто подарить. Постепенно кыш-гном расслабился и начал вести себя так, словно замок был ему родным домом, а принцесса – подругой детства.

Когда их экскурсия подошла к концу, перед Мистаей вновь в полный рост встал вопрос побега. Неожиданно ей в голову пришла замечательная идея.

– Пьянчужка, я могу попросить тебя об одном одолжении? – спросила она кыш-гнома.

– Какого рода одолжение? – подозрительно напрягся он.

– Ничего сложного или опасного, – заверила его Мистая. – Я просто хочу отдать тебе кое-какие вещи, чтобы ты хранил их у себя, пока они мне не понадобятся. Ты мне поможешь?

Гном нахмурился:

– А зачем тебе отдавать мне свои вещи? И почему мне нужно их хранить?

Ответ, казалось, сам пришел в голову Мистае. Она наклонилась и принялась шептать Пьянчужке на ухо:

– Хорошо, я расскажу тебе, в чем тут дело. Но только пообещай, что никому не расскажешь. – Принцесса дождалась кивка, а потом продолжила: – У меня есть много вещей, которые мне подарили родители, но я хочу раздать их тем, кто в них нуждается больше. Но если мои папа с мамой увидят, как я их выношу из дома, они очень расстроятся.

Кыш-гном несколько мгновений пытался осознать смысл этой фразы, его лицо, и без того напоминавшее морду хорька и обезьяны, еще больше скривилось, и в конце концов Пьянчужка произнес:

– О, ну ладно. Я могу их подержать у себя, если ты хочешь. – Вдруг гном замер и взглянул на свою собеседницу. – Подожди. А как долго твои вещи останутся у меня? Знаешь, у меня вообще-то нет места, где я бы мог их спрятать.

Девушка кивнула:

– Тебе нужно будет подождать всего лишь до полуночи. Когда стемнеет, я выйду из замка, мы с тобой встретимся, и заберу свой мешок с вещами. Тебя все устраивает?

Одного взгляда на Пьянчужку было достаточно, чтобы понять – далеко не все. Одно дело, когда есть возможность что-то взять или украсть, и совсем другое, когда речь заходила о чем-то менее понятном, – тут же начинались сложности. По всей видимости, Пьянчужка раздумывал, чем ему может грозить помощь Мистае. Ведь забрать с собой вещи принцессы Заземелья (возможно, ценные), даже если это ее идея, – рискованный поступок.

– Пьянчужка, – произнесла девушка, взяв гнома за руки. – Ты не попадешь из-за меня в неприятности, обещаю. На самом деле я буду твоей должницей.