Римлянин, пригнувшись, вошел в каюту, и склонил голову перед молящейся на коленях Еленой, матерью императора Константина.

– Говори, – велела Елена.

– Земля. И гора. Мы спасены!

Елена перекрестилась.

– Слава Тебе, Господи! Да будет так, как Ты желаешь! Вернусь обратно в Палестину, найду Крест Твой Святой, Животворящий, на Голгофе! Привезу его часть сюда, воздвигну один мужской, другой женский монастыри, и еще пять храмов поставлю во славу Твою и Матери Твоей! Во славу Твоих апостолов и любимых чад Твоих! Да хранятся здесь, на этом острове, что Геродот называл Лесистым, осколки Креста, на котором распято тело Твое, и повезу другие дальше, в далекие земли, во Фракию, в Грецию, дабы святость Твоя повсюду была принята и почтена! Клянусь тебе жизнью своей и жизнью сына моего, императора Константина!

Очень скоро днище корабля мягко ткнулось в прибрежный песок, и он замер, слегка наклонившись. Шторм неожиданно унялся. Над головой моряков и вышедшей на палубу неожиданно Елены раскрылось безоблачное ночное небо, усыпанное мириадами звезд и освещенное острым полумесяцем.

– Досточтимая Елена, – тихо сказал кормчий, – я знаю эти места. Вон там устье реки…

Он показал рукой куда-то вглубь залива.

– Там можно укрыться от шторма, если он вздумает вернуться. Но к горе нельзя ходить!

– Почему?

– Гады! Там полно коварных гадов! Их тысячи тысяч! Они там свиваются в смертельные клубки!

– Я дала обет, кормчий, самому Господу! Я изведу гадов, этих врагов человеческих! И поставлю монастырь, и будет та гора под сенью Святого Креста! Я так сказала! Так Господь велел!»

– И что же дальше было? – нетерпеливо спросил Роман. Далеко внизу, под скалой, на которой стояла таверна, шелестело о прибрежный песок море.

– Вот здесь они и причалили! – Костас ткнул пальцем куда-то вниз. – Прямо под моей таверной! Тогда ее не было, потому что не было меня. Но берег был.

– А кошки?

– Слушайте дальше. Елена вернулась в Палестину, успев лишь пополнить трюмы корабля запасами пресной воды и вяленого мяса. Она действительно нашла Крест, его распилили на несколько частей, и одну из них она привезла сюда, на Кипр. С тех пор две части здесь и хранятся. Одна в Ставровуни, а вторая – дальше, в горах, в другом монастыре. Но главная – здесь на Крестовой горе, Ставровуни.

– А как же змеи, то есть гады?

– Не знаю. Врут все. Может, и не было никаких змей, мистер Роман! Зато было кое-что другое…

– Что?

– Будете еще вино?

– Давайте! Только немного, а то уже шумит в башке!

– Чего ж его пить, сэр, если в голове не шумит! Для того и пьют, чтобы шумело. Так вам подать?

– Наливай, наливай, старик, да расскажи, что там еще стряслось?

Старик ушел, шаркая ногами, но вскоре вернулся с кувшином вина, красного, сухого, немного терпкого. Плеснул себе и Роману. Потом задумчиво произнес:

– Легенды все это! Никто не может ничего доказать.

– Мы называют версиями, ученые – гипотезами…

– А у нас легендами и сказками… Ну, слушай…

«…Корабль второй раз за год подходил к заливу, но на этот раз была ясная, теплая ночь, легкий бриз гнал судно к острову, дорогу освещала полная луна. В каюте спала императрица, ожидавшая конца пути. За дверью дремал, сидя на полу и прислонившись к стене, римлянин, ее верный, молчаливый страж.

Елена видела чудесный сон. Будто пришел к ней Ангел, самого Господа посланец, и шепнул на ухо: „В трюме твоего корабля, помимо осколков Святого Креста, лежит еще один, целый, невредимый. На этом кресте был распят разбойник Диас, рядом с Христом, и был он прощен Иисусом. Проснись и пошли в трюм своего римлянина, пусть он убедится, а потом скажет тебе. Засни после опять, успокоенная, и слушай чутким ухом мои слова“.