Тано распряг телегу и, оставив кобылу пить воду, вошёл к кузницу.

– Что происходит в городе? – спросил кузнец.

– А, не спрашивай, – старик уселся на лавку в углу, невольно рассматривая необычную вышивку на одеяле. – Царь ума лишился. Половине своей стражи головы отсёк.

– Все ещё ищет пропажу? – ухмыльнулся Рутенос, нанося удары по раскалённому металлу.

– Кто ж знает, что у него на уме. В царстве разлад, смута, повысили налоги. В шахту ещё рабочих пригнали, как увидел, чуть дара речи не лишился – совсем дети, – старик тяжело вздохнул, продолжая рассматривать вышивку. – Никогда такой не видел, красота. Тебе скоро дом совсем не понадобится. Уже в кузнице ночуешь?

Вдруг со стороны дома раздался женский крик. Рутенос, понимая, что за этим кроется, ещё сильней застучал молотом.

– Это ещё что? – встрепенулся Тано.

– Что?.. – из-под молота Рутеноса вылетали искры.

– Да остановись же ты, – Тано схватил кузнеца за руку и глянул в его глаза. – У тебя в доме женщина?

Рутенос не хотел впутывать в эту историю доброго и, пожалуй, единственного человека, с которым можно было поговорить по душам.

Вновь раздался протяжный женский крик. По телу Рутеноса прошёл холодный пот.

– Что ты стоишь? Ей нужна помощь, – старик ринулся к двери.

– Нет, – удержал его кузнец. – Я не могу покинуть кузницу.

– Ты что, ума лишился? – удивился Тано, кивая в сторону дома. – Там что-то происходит.

– Сядь, – Рутенос кивнул на лавку. – Это ты мне её привез три дня назад.

– Я?.. – удивился старик.

Примерно через час открылась дверь и в кузницу вошла Гвира. На её руках мирно спал малыш, укутанный в расшитое одеяло. Тано с интересом осматривал колдунью. Рассказ кузнеца привёл его в недоумение, но теперь он видел эту бестию собственными глазами. Она оглядела молчаливых мужчин.

– Это твой сын, – проговорила гиана.

– Он не человек, – ответил кузнец.

– Он такой же, как и ты, в нём нет и капли магии. Я не давала ему своего молока, – она глянула на ребёнка. – Он станет тебе надежным помощником, опорой и продолжением тебя самого.

– Я тебе не верю, – всё ещё сомневался Рутенос.

– Тогда я убью его на твоих глазах, – она распеленала ребёнка, схватив его за ноги и держа вниз головой поднесла ближе к горну.

Малыш тут же проснулся и неудержимо заплакал.

– Нет, нет, ты что? – ахнул Тано, протягивая руки к ребёнку.

– Не тебе решать! – злобно глянула она на старика.

Тано отшатнулся назад, словно его ударила невидимая сила, и обхватил голову руками.

– Нет, прошу, я только хотел помочь, – простонал старик, корчась от боли.

– Отпусти его. Он тут ни при чём, – проговорил кузнец.

– Он знает нашу тайну, ведь так?

– Я никому не скажу, – Тано рухнул на колени. – Клянусь.

– Я брошу ребёнка в огонь, – проговорила колдунья.

– Какая же ты мать? – презрительно выговорил Рутенос.

Он подошёл к ней и аккуратно взял рыдающего малыша из её рук и прижал к себе. Детские белые ручонки вцепились в его рубаху, пытаясь засунуть её в рот. Малыш чуть вздрагивал и вскоре перестал плакать, смотря на своего отца. Рутенос улыбнулся, когда детская ручка коснулась его носа, малыш тоже улыбался.

Нет, такое невинное существо не могло быть монстром.

Тано встал с колен, поднял с пола брошенное гианой одеяльце и протянул Рутеносу.

– Укрой его, а то простудится, – посоветовал старик. – Он, наверное, голодный, рубаху твою сейчас съест.

Рутенос заботливо укутал ребёнка.

Гиана, чуть улыбаясь, глядела на нежные действия кузнеца. Она знала, что будет именно так.

Прохладный ветер принёс из окна стук нескольких пар копыт. Рутенос подошёл к окну. К кузнице скакали пятеро всадников. Все трое молча переглянулись.