– Вы ведь никогда не выказывали им своего непослушания, верно?

– Никогда.

Она казалась растерянной, и Майкл почти пожелал, чтобы был кто-то, кто бы мог о ней позаботиться. Не он. На это нет надежды.

Она потянула за палец своей перчатки, теребя материю.

– Папа может превратить мою жизнь в одно сплошное несчастье. И я буду погублена, если не выйду замуж.

– Настало время самой устраивать свою судьбу. Если вы уже погублены, то вам нечего терять. Делайте что хотите.

Ханна уставилась на него, будто не имела ни малейшего представления о том, как следует вести себя погубленной женщине.

– Не знаю. Я всегда… делала то, что должна.

Она сделала шаг по направлению к дому, прочь от него. Майкл внезапно понял, что она просит его спасти ее не из-за родителей, а из-за того, что необходимость повиноваться так глубоко укоренилась в ней. Если он украдет ее со свадьбы, она сможет переложить всю вину на него, а не брать ее на себя.

Ее судьба тебя не касается, – напомнил ему разум. – Пусть она сама делает выбор. Скажи ей «нет».

Но он не сказал, потому что не мог позволить, чтобы она вышла замуж за такого негодяя, как Белгрейв.

Майкл вздохнул и сказал:

– Предупредите меня, если что-то изменится. Ваши братья знают, где меня найти.

– С вами все будет в порядке? – спросила она слабым голосом. – Что, если мой отец…

– Он не может мне ничего сделать, – прервал ее Майкл.

Не пройдет и пары недель, как между ними будут лежать сотни миль.

Он вернется в армию, будет сражаться с врагом и выполнять приказы, пока не встретит свой конец. Такие люди, как он, ни для чего иного не пригодны.

– Спасибо за то, что согласились мне помочь. – Ханна потянулась к своей шее и расстегнула бриллиантовое колье. – Я хочу, чтобы вы взяли вот это.

– Оставьте.

Майкл сомкнул ее пальцы вокруг блестящих камней. Такая невинная душа, как она, никогда не сможет понять, каковы могут быть последствия, если он возьмет колье. Ее отец обязательно обвинит его в краже.

– Если вы планируете следить за мной, тогда вам нужна причина, чтобы вернуться. – Она положила колье в его ладонь.

Майкл не рассматривал это в таком свете.

– Вы правы.

Колье действительно давало ему разумную причину, чтобы вернуться, и потому он спрятал драгоценности в свой карман.

– Возвращайтесь через день-два, – приказала она. – А я позабочусь, чтобы вы получили вознаграждение за свою помощь, и не важно, нужно это вам или нет.

Он не примет от нее никакого вознаграждения.

– В этом нет необходимости.

– Есть.

В ее зеленовато-голубых глазах Майкл увидел решимость.

Ханна решительно скрестила руки.

– Я не дам отцу разрушить свое будущее. – Выражение ее лица стало упрямым. – И я не позволю ему сделать это и с вашим будущим тоже.

Пожилая женщина бесцельно бродила по улицам, ее малиновая шляпка пылала в море темно-коричневых и черных. Майкл проталкивался мимо торговцев рыбой и продавцов вразнос, осторожно шагая по Флит-стрит.

Миссис Тернер снова не в себе и потерялась. Он ускорил шаг, маневрируя среди матросов, гуртовщиков и мясников. Наконец он ее догнал.

– Доброе утро, – поприветствовал он ее, приподнимая шляпу.

В ее тускловато-серых глазах не мелькнуло узнавания, но она слегка кивнула и продолжала свой путь.

Черт возьми! Сегодня не лучший ее день.

Миссис Тернер была его соседкой и приятельницей, сколько он себя помнит, но недавно она начала страдать от приступов забывчивости.

Майкл ничего не знал о таком ее состоянии, пока не вернулся в Лондон в прошлом ноябре. Сначала вдова покупала ему еду и напитки, присматривала за ним, пока он поправлялся от огнестрельных ранений. А потом он принес ей губительную новость о гибели ее сына Генри под Балаклавой.