По наклонным улицам с трудом пробирались джипы. Их я тоже обожала, потому что они так напоминали военные газики из моего детства. Как я уже говорила, мой папа военный, и мы с ним объездили все гарнизоны Балтики. Но вот на Японском море я не была никогда.

– Ну что, уже замёрзла? – не угадала моего восторга Наталья. – Ничего. Скажи спасибо, что шеф не отправил тебя в Арктику. Якутск – вот где по-настоящему холодно.

– Ты что, здесь просто потрясающе!

Нас встречал Сергей Кобалов, оператор местной телекомпании «Тайга» и по совместительству пасынок её директора. Ещё в самолёте Наташа объяснила, что у нас с этой телекомпанией контракт, обязывающий «Тайгу» оказывать нам посильную помощь и при необходимости даже сопровождать в заповедники. Шеф выбрал их потому, что это единственная студия в Приморье, снимающая только фильмы и репортажи о дикой природе.

Сергей оказался коренастым светловолосым пареньком лет двадцати пяти.

– Гутен таг! – весело поздоровался он и принялся загружать наш багаж и съёмочное оборудование в потрепанный праворульный японский микроавтобус, явно побывавший не в одной таёжной командировке.

Мне, как самому младшему члену бригады, сиденья не хватило. Пришлось устраиваться на чемодане с дедолайтами, в обнимку с огромным рюкзаком Хенри.

Сергей пришпорил автобус и понёсся навстречу вьюге.

– В городе штормовое предупреждение, – возвестила Наталья по-английски, повернувшись к немцам.

– Что это такое? – прищурился Хенри.

– Из-за плохой погоды общественный транспорт не ходит, а людей отпустили домой. На дорогах очень много аварий.

Я покрепче вцепилась в рюкзак Хенри. В окна я старалась не смотреть, кругом была одна сплошная белая вьюга.

– Вообще-то, я тоже могу говорить по-английски, – сообщил Сергей, услышав наши иноязычные речи. – Но не сразу.

– Это как? – не поняла я.

– Мне требуется где-то неделя общения, чтобы вспомнить язык, – пояснил Кобалов.

– Тогда будем ждать, – лучезарно улыбнулась Наталья. Эх, вот бы ещё научиться у неё так улыбаться.

Автобус катил вперёд. Казалось, нас, как домик Элли из Канзаса, сейчас подхватит ураган и перенесёт в волшебную страну. И пойдём мы по дороге из жёлтого кирпича навстречу своим мечтам.

– У нас во Владивостоке эти автобусы сравнивают с велосипедами, – радостно возвестил Сергей.

Неожиданно на меня навалилась усталость. Я сама не заметила, как заснула. Проснулась от того, что почувствовала, как автобус пошёл в гору. Потом покатился назад, а вслед за этим раздался дикий визг тормозов.

И всё кубарем: рюкзак, руки, ноги.

А потом крик Сергея:

– Господи, вы живы, все живы?

До гостиницы «Океан» нас довёз сердобольный водитель грузовика. Наташе, Хенри и Норберту нашлось место в кабине. Сергей сидел в кузове рядом со мной.

Замёрзший, перемазанный и перепуганный, он не уставал повторять одно и то же: «Тормоза. Кто-то испортил тормоза».

– Сергей, а кто их мог испортить? У тебя есть враги? – тихонько спросила я.

– В том-то и дело, что нет. Я снимаю фильмы про дикую природу, а не про коррупцию, – вздохнул парень.

– Но ты уверен, что это не совпадение? Сам же говорил, что эта машина вроде велосипеда.

– Смеёшься? Я вчера вечером перед вашим прилётом всё проверял. С меня же отчим теперь три шкуры спустит. Да и автобус жалко. На свои кровные куплен, а зарплаты у нас – тьфу, не то, что у вас в Петербурге.

– Да у нас тоже не особо большие, – вставила я. – Ну тогда надо в отделение ехать, заявление писать.

– Ага. И знаешь, что мне там скажут? Зачем же вы, молодой человек, на старом автобусе при штормовом предупреждении в аэропорт попёрлись, да ещё иностранцев повезли?