Кучер плавно остановил карету в отдалении от дороги. Выйдя из кареты, оказалась рядом с большой площадью, в центре которой была огромная клумба в форме часов.

Циферблат был похож на обычные часы с земли. До этого я как-то не задумывалась, как определяют здесь время. Времена года, дни недели и прочее. Я ориентировалась по солнцу и часам, что висели в гостиной. Но там были не цифры, а палочки, и я знала, на какой должна быть стрелка палочке, чтобы идти завтракать, обедать или ужинать. Наручных часов я не встречала, видела только круглые на цепочке.

– Эль, где ты там витаешь, пошли, а то все интересное пропустим! – произнес блондин, дернув меня за руку. – Скоро начнет фестиваль цветов и здесь будет не протолкнуться, а пока на этой площади проходит репетиция, – пояснил он. У нас есть еще в запасе немного времени, пойдем, перекусим, и можно занимать места.

– Сколько я просила раз не называть меня так?! Мне не нравиться такое сокращение имени! – посмотрела на блондина строгим взглядом.

Дейл Карнеги считал, что «Имя человека – самый сладостный и самый важный для него звук, на любом языке». И даже добавить нечего, за исключением, что еще и магический, поскольку, являет собой обережную силу, говорит о скрытых качествах обладателя и является своеобразным камертоном, настраивающим на взаимодействие с окружающим, и не только, миром людей.

Несмотря на то, что всю свою сознательную жизнь прожила в России. Меня все называли моим полным «иностранным» именем и сокращать его могла только мама или близнецы когда были маленькими. Они коверкали имя в силу своего возраста, а не специально, поэтому я разрешала им это. А вообще я считаю, что сокращение имени, не только перестраивает структуру звучания и корежит изначальный посыл, но и говорит о фамильярном или даже вульгарном проявлении по отношению к человеку. Сразу ощущается позиция не взаимного уважения, на равных, а высокомерное уничижение.

То, как человек обращается к другим людям, негласно сообщает о его позиции и отношении.

– Прости, больше не буду! – отозвался мужчина, покаянным голосом.

– Отлично! – киваю, и кладу руку на предложенный локоть.

Местное кафе, которое, как и в фэнтези называется таверна, очень даже симпатичное, столики накрыты скатертью, в середине стоит вазочка с цветами. Девушка в чистом переднике подала нам меню, незнакомая с местной кухней и названием блюд, решила положиться на блондина.

Вкус у него был отменный, блюда, что он заказал, были вкусными и сытными. Допив морс, с интересом стала смотреть в окно.

– А можно, я схожу вон в тот магазин, кхм, лавку, я хотела сказать, – сразу поняла, почему у блондина его зеленые глаза стали как два пятака. – А ты пока займешь нам места на трибунах, – сделала невинное лицо.

– Хорошо, только зачем тебе в книжную лавку?

– Да, так, хочу парочку бульварных книг, прикупить, да и канцелярия не помешает. Ну и просто посмотреть, что и как выглядит лавка в этом… городе.

– Ну, хорошо, только будь осторожна. Я буду во втором секторе, это сразу за первым.

– Спасибо! Я быстро туда и обратно! – пообещала Колахону, радостно.

Книжная лавка располагалась буквально в сотне метрах от таверны, надо было пересечь площадь и миновать перекресток.

И вроде никакой опасности не должно меня подстерегать, поэтому я спокойно направилась в лавку одна. Обогнув площадь, на которой вот-во должно начаться действие направилась к перекрестку, за которым располагалась лавка.

– Юная леди, не могли бы вы мне помочь, преодолеть перекресток, мой кэб стоит на той стороне, – указала пожилая леди на небольшую карету.