В другой стороне площади танцевали и ноги мои сами по себе отстукивали ритм. Я обожала танцы! И музыку и веселье! И конечно же, чтобы из-за меня дрались мужчины! А тут сиди себе на бревне в компании строгих женщин и смотри, как другие веселятся.

А собственно почему это?

Я встала, отдала посуду в руки обалдевшей конвоирше и решительно пошла в круг танцующих. Танцы тут были простые, я с ходу уловила рисунок и ритм. Тоже мне, подумаешь. Я лучше всех танцевала ригер-сину, самый сложный танец при дворе, а эти смешные два прихлопа три поворота для меня было ничто.

Я встала в ряд и стала повторять за всеми. Девушки и юноши испугались сперва, а потом не видя упрека от старейшин быстро закружили меня вместе с собой. Я летала и порхала и даже мешок вместо платья не портил мне настроение. Волосы заплели в косы, они хлестали и меня и соседей, когда я быстро поворачивалась вокруг своей оси.

Местные мальчишки с радостью брали меня за руки и то и дело кричали:

- Меня! Меня бери!

- Нет, меня бери, хулительница рода! Меня!

- Да кто они? Сосунки! Бери меня!

Такое яростное соперничество за мою благосклонность было мне очень даже лестно. Я щедро брала всех за руки и танцевала фигуру-другую. Мне подмигивали, брали за талию, а потом не в меру ретивый ратанец нагло ухватил меня за ягодицу. Я вспыхнула и влепила ему пощечину. Ничуть не смутившись, парень наклонился, дыхнув мне в лицо медом.

- Меня бери, так заезжу тебя, помирать не страшно будет.

Оттолкнув наглеца, я выскочила из круга. Щеки горели, сердце стучало от быстрых танцев, но ощущение гадливости нахлынуло в один миг. Грязные варвары! Какая мерзость! Да о чем он вообще!
И тут музыка оборвалась. Возле меня выросли как по волшебству мои провожатые и взяли меня под руки.

В центр ковыляла старуха. Медленно, мучительно передвигая ноги и клюку.

- Выбрала? - проскрипела она.

- Что выбрала? - не поняла я.

- Кто будет вести твою душу к Богу.

Кто-то засвистел и заулюлюкал.

- Меня бери!

- Эй да молчи ты, меня!

- А-ха-ха, эй уродина, меня бери! Не подведу!

Надо мной смеялись, на меня показывали пальцем, облапывали скабрезными взглядами. Я смотрела в толпу и словно на островок в бушующем океане наткнулась на спокойные голубые глаза.

- Он! - я указала на Олава.

- Он?.. - Старуха наморщила лоб. Олав быстро шагнул вперед, выходя из толпы.

- Да! Он. Его выбираю. - заявила я твердо. Все засмеялись, парни разочарованно заворчали.

- Он пришлый. Так нечестно! - крикнул кто-то.

- Он тебя выбил из круга. - загоготали другие парни и тот, что кричал покрасней и отвернулся.

- Его хочешь? - уточнила старуха.

- Ну… эм. - я засмущалась двусмысленности фразы, но взглянув на Олава быстро добавила. - Да! Хочу его.

Вокруг засмеялись, а я покраснела. Я начинала догадываться, что скрывалось за странным определением «приблизить к Богу».

- Хочешь ее, пришлый? На семь дней до казни.

- Хм… - Олав смерил меня скептичным взглядом, а я чуть не задымилась от ярости. - Беру.

- А умеешь ли? - скрипуче усмехнулась старуха. Толпа взорвалась улюлюканьем и гоготом.

- Ваших невест спросите, много я их сегодня перецеловал.

В толпе захихикали девушки. Ух, презренные гулящие девицы! - тут же закипела я от злости. Бабка махнула рукой.

- Ставьте шатер! Пришлый берет хулительницу.

Кто-то разочарованно поворчал, мужчины быстро стали ставить в углу площади шатер и таскать туда кой-какие вещи. Скоро снова заиграла музыка и всем стало наплевать и на меня и на Олава. Когда шатер был готов, бабка толкнула мага ко мне, он показательно споткнулся, как будто в ее руке была жуть какая сила, и заключил меня в объятия.