Раздались хлопки.

– Браво, молодой человек. Браво. – глаза Колина сияли. – Вы не представляете, сколько лет мне не встречался никто, настолько разумный, как вы, как приятно мне, что это все-таки произошло и как прискорбно, что в таких обстоятельствах. Говорите, вы химик? Жаль, очень жаль. Вы прирожденный юрист.

– Да какой из меня юрист! И химик из меня херовый, иначе не нахимичил бы эту заварушку.

– Мы нахимичили ее вместе, это не только твоя вина – Шелена дотронулась до руки Марка в попытке утешить.

– Ну, – принц решил прервать затянувшийся обмен любезностями – раз все все поняли – подписывайте.

Ди Анджело, опустив плечи, повиновался, девчонка тоже поднялась, но не пошла к столу, а встала перед Ястребом.

– Я не согласна.

– Не согласна?

– Нет. – почувствовав себя в своей стихии, она выпрямилась. – Это не контракт. Это – форменное наебательство. Вы нам предложили выбор: темница или работа, но на самом деле не предложили. Переписывайте или сажайте за решетку.

– А как же ваши родные?

– Как-нибудь выкрутятся. Переписывайте.

– Нет.

– Вы не заставите нас работать вот так.

– Еще как заставлю.

– Мы сбежим. Я – талантливый химик, Марк – сильный маг.

– Мы вас поймаем.

– Не сразу. Не без потерь. Мы будем сражаться за свою свободу. Представьте, что будет, если вместо флакончика с похотью человек вдохнет смертельный яд, который выкрутит ему кости и раздробит глазницы?

Она была прекрасна в своем страхе и гневе. Он любовался этими злыми сияющими глазами и думал, что не даром он вчера не увидел лжи в голове ди Анджело. Потому что тот не лгал. Кому нужна пустая красота, когда можно получить такое?

"Она будет моей" – именно в тот момент решил он, а вслух произнес:

– Какая прелесть. У тебя есть такой яд? В хозяйстве бы весьма пригодился.

Она как-то разом погасла и снова стала обычной.

– Нет. Конечно, нет. – устало произнесла она и шепотом добавила. – Пока нет.

– Как показывают статистические данные, по результатам исследований, проведенными независимыми неофициальными источниками, производительность сотрудников предприятия эффективнее в несколько раз при условии мотивированности работников высокой оплатой профессионального труда и качественными условиями работы.

Ястреб уставился на Марка округлившимися от изумления глазами.

– Что, задница Ланселота, вся эта чушь значит?

– Мы будем работать в два раза лучше за деньги, в хороших условиях и зная, что в какой-то момент сможем быть свободны.

Ястреб обвел глазами присутствующих.

Ди Анджело дрожал, но держался прямо, Гатинэ, набычившись, сверлила его исподлобья, Колин откровенно веселился.

Принц вздохнул. Сейчас бы добрую шлюху и кувшин вина, а лучше два, и завалиться спать на сутки, как в старые добрые времена. Эх, молодость, молодость.

– А что за независимые неофициальные источники? – спросил он.

– Я сам.

– Почему я не удивлен. Что скажешь, Колин?

– Скажу, что они заслужили отличную порку и честные условия.

Ястреб закрыл глаза и снова открыл.

– Давайте попробуем и посмотрим, что получится17. Действуй, юрист.

– Хавьер, ты помнишь, как придумал свой первый фильм?

Хавьер отложил телефон, снял очки и потер переносицу, сочно, до хруста в суставах потянул спину и лишь потом ответил.

– Конечно, помню. Мы с Изабелл развелись, Моника, квартира и все наши небольшие сбережения достались ей – я не был против, на самом деле. Я тосковал. Пил. Потерял работу помощника режиссера. Оброс как дикарь.

– И что произошло?

– Ничего. Никаких откровений, если ты про это. Ко мне не подходил старик в длинном одеянии, не снился вещий сон, Моника не выдала никакую истину своими детскими устами. Почти два года я потратил на какую-то ерунду. Смотрел, как другие жили моими мечтами: женились, заводили детей, создавали кино. Не знаю, что изменилось. Наверное, время прошло. Я сидел перед телевизором, шел фильм, странно, я, наверное, должен был запомнить его, но не запомнил. И я подумал: я могу лучше. Мне есть что рассказать. Поднял старые связи, получил финансирование своего первого проекта – удивительное дело, он был про то, как двое влюбляются, женятся, а потом разводятся – с чего бы это? – печально пошутил Хавьер, прежде чем продолжить.