Аран и Гильяна чётко выполняли своё поручение и следили за девушками. Каждая из них заметила «слежку», но ничего против они не имели. Обе понимали, что это ради их безопасности. Или безопасности исключительно Мины. Мария осознавала, что глава поступает по отношению к незваной гостье так, потому что таковы минимальные предохранительные правила, но в глубине души она никак не могла избавиться от навязчивой мысли, что он это делает очень старательно, будто заботится о Мине по-настоящему. Признаваясь самой себе, это задевало. И даже когда они вернулись, Аррани встречал их не одним взглядом. Для каждой у него было припасено разное отражение в глазах. Если светловолосая этого не заметила, то лекарь клана, долгими годами любящая только одного человека, давно читала всякие жесты возлюбленного без особого труда. На первых порах её это расстраивало, но потом благополучно отодвигалось назад, потому что Мария всегда держала в голове собственные обещания.

Этот день, ставший для Арана и Гильяны таким тяжёлым, закончился. Всё время сестра проходила в волнениях за парня, не показывая ему. Зачем глава задержал напарника в домике лекаря? О чём они говорили? Пока парочка была на задании, у неё не было возможности спросить у него что-либо. А если такой момент и наступал, то ассасин отмахивался. Его поведение вгоняло девушку в грусть. Они же никогда ничего не скрывали друг от друга. Гильяна даже подумала, что за сегодня они отдалились друг от друга намного быстрее того времени, за которое по-настоящему могли бы.

Они отчитались Аррани. Аран сказал подруге, что хочет пойти сполоснуться из-за невыносимой дневной жары, которая послужила причиной его пота. Гильяна отправились в спальни. На этот раз глава разрешил Мине спать в отдельной комнате, поскольку убедился в спокойной обстановке. Когда Аран вернулся, переодетый и свежий, то устало бросил перчатки и куртку в сторону и медленно опустился на спину. Сестра уже сидела на футоне, подтянув правую ногу под себя, а левую расположила перед собой, поскольку именно её ей было трудно сгибать. Она ждала возвращения напарника. Бросившиеся в глаза бинты на пальцах только подогрели её догадки. Больше не раздумывая, она сказала:

– Ар, – называть парня тем же сокращением, что и главу клана, сестра могла только, когда они оставались наедине, – покажи мне ссадины.

Аран открыл глаза и развернул голову к ней. Она упёрлась ладонями в футон. Её вид прямо говорил ему, что она не отступится от своих намерений.

– Гиль, всё хорошо, – он бережно прикоснулся к её руке.

– Нет, не хорошо! – напарница чуть ли не вырвала свою руку из его аккуратной хватки, показывая, что крайне недовольна его ответом. – Почему ты так поступаешь? Мы же… – вдруг запинается она; первые слезинки выступают у подножия века, – мы же всегда всё рассказываем друг другу!

Гильяна хлопнула по футону и смахнула капельки слёз. Понимая, что таким поведением он огорчает подругу, Аран без лишних слов приподнялся, принял сидячее положение и стянул с себя рубашку. Гильяна распахнула глаза от увиденного. Она немедленно прикоснулась к его торсу, затем придвинулась к спине – везде она увидела синяки и многочисленные порезы. Сказать, что на нём не было живого места, было бы ложью, но всё равно его ушибы и увечья не делали картину лучше.

– Ну что, посмотрела? – немного грубо спросил ассасин и хотел надеть рубашку обратно.

Гильяна остановила его от этих действий.

– Оставь. Ночи тёплые. Тебя не продует. Но если будет холодно, – она нежно обвилась руками вокруг его спины и аккуратно подтолкнула его на спину, – я согрею тебя.