Когда у предыдущих поколений ничего не вышло, следующей надеждой семьи стали Серелло и его сестра. Все юные годы, пока мозг пластичен, они напряженно учились, постигая имперскую историю вплоть до того момента, когда Норма Цинва стала первым Навигатором. Серелло на лету схватывал всю информацию, которую Гильдия считала необходимой, а его сестра особенно хорошо показала себя в выполнении сложных вычислений.

После достаточной подготовки их с сестрой доставили в стерильный комплекс, где они увидели наблюдателей-ментатов, давших присягу Гильдии, докторов школы Сукк с медицинскими приборами и преисполненных надежд чиновников Гильдии, которые оценивали кандидатов так, словно те были не более чем лабораторными образцами.

Там же они встретили и старгайда – первого, которого Серелло видел лично. Эти создания имели ранг более низкий, чем Навигаторы, но все равно были могущественны, влиятельны и почитаемы; в то время Серелло и представить себе не мог, что станет одним из них. Он мечтал стать Навигатором, как прадед – вершиной человеческой эволюции. Он хотел использовать свой разум, чтобы видеть бесчисленные пути в будущее.

Их с сестрой обнаженными поместили в раздельные прозрачные герметичные цилиндры. Нервничающий Серелло старался отрешиться от упрямой статистики, что большинство кандидатов не проходят тест – а многие погибают. Между ними с сестрой всегда существовало соперничество – и оба были уверены, что станут Навигаторами. Они восстановят семейную честь после провалов двух поколений.

Монотонным голосом один из наблюдателей Гильдии объявил:

– Ваши тела подвергнутся воздействию меланжевого газа высокой концентрации. Это делается для того, чтобы оценить вашу физическую пригодность к длительному погружению и метаморфозам.

Стоявший рядом мрачный доктор Сукк добавил:

– Вы проходите этот тест добровольно.

Серелло подтвердил это, как и его сестра. А затем по трубопроводам в полу хлынул плотный, едкий газ с коричным запахом. Оранжевые пары окутали испытуемых. До этого Серелло пробовал меланж в небольших дозах – чтобы повысить остроту ума и отточить физические рефлексы. Но это стало настоящей атакой на его органы чувств, на его разум. Глаза жгло, слезы текли по лицу, и он ничего не мог видеть. Он задыхался от меланжевого газа.

Поначалу он пытался контролировать воздействие, но газ проникал в него все больше и больше. Он не мог выдохнуть. Он давился. Меланжевый газ заполнил легкие, нос, горло – а затем бурным потоком ринулся в кровь. Мозг вскипел от мыслей, которые не получалось сдерживать. Серелло кашлял и его рвало, он пытался убежать – но меланж был повсюду, как горящее топливо. Голова раскалывалась, и он почти физически чувствовал, как его нейроны скручиваются, переплетаются и расползаются паутиной – в поисках поживы.

А затем каждый путь закончился тупиком, и отраженная темнота вернулась, наполняя разум забвением.

Когда он очнулся, меланжевый газ уже был выкачан из цилиндра. Серелло соскользнул вниз по изогнутой стене, и люк открылся, выпуская его наружу. Доктор Сукк стоял над ним с кислым выражением лица.

Из второй установки двое рабочих вытащили обмякшее тело. Его сестра. Ее некогда уверенные глаза покраснели от кровоизлияний. Челюсть отвисла, из открытого рта по щеке стекала струйка рвоты. Она была мертва.

При виде бездыханной сестры разум Серелло переполнился мыслями, и он понял, что эта потеря является лишь точкой отсчета, одним бесконечно малым происшествием в огромной галактике. И пока эти мысли бушевали, эмоциям не оставалось места.

Он моргнул, увидев старгайда-наблюдателя в униформе, который смотрел на него темными, странно-отчужденными глазами.