– За жабры гада, – хлопнув ладонью по столу, решительно приказал капитан Филимонову. – Вызывай наших. Мерзавца скрутить и перебазировать сам знаешь куда. Я ему покажу, как в российской больнице койко-место пролеживать, дармовую овсянку жрать!

Однако по причине позднего часа дальнейшие действия застопорились до утра.

От Екатеринодара до Кипра – путь неблизкий, и на остров в Средиземном море новый день по понятным причинам пришел несколько позже, чем в кубанскую степь. Впрочем, линия судьбы американского туриста Дона Салливана, одиннадцать месяцев в году работающего на правительство Соединенных Штатов в Национальном агентстве расследований, обещала в самом скором времени соединить эти отдаленные географические точки.

Сначала противным голосом запел телефон.

Восьмой час утра – не лучшее время для пробуждения человека, отчаянно кутившего всю ночь напролет. Дон нырнул головой под подушку и без усилий прикинулся спящим. Уютно сопящая рядом с ним девушка, похоже, тоже притворялась: когда телефон умолк, Дон явственно услышал ее облегченный вздох.

Спустя некоторое, судя по ощущениям Дона, весьма непродолжительное время, проведенное в блаженном полусне, звонок повторился. На сей раз он шел от входной двери: кто-то настойчиво требовал впустить его.

Дон не шевельнулся. Скорее всего, кто-то ошибся дверью: коттеджи были похожи, как близнецы. Владелец не догадался или не потрудился позаботиться о том, чтобы они отличались один от другого, а арендующим домики отдыхающим было не до того, успеть бы за время отпуска сполна насладиться солнцем, морем и другими отдыхающими подходящего пола. Впрочем, Дон самолично устранил недосмотр, в первый же день отпуска установив на плоской крыше коттеджа, рядом с баком для воды, разноцветный флюгер-вертушку: это создавало иллюзию теплого семейного дома.

Дома и семьи у Дона не было с тех пор, как умерла его мама, а это случилось давно. Кэти Салливан не отличалась крепким здоровьем, хотя была на редкость дородной женщиной. Правду говорят, что внешность обманчива: кто бы мог подумать, что толстуха и распустеха Кэти, теряющая волю при виде большого яблочного пирога, держит в неприкосновенности весьма кругленькую сумму! Эти деньги потом помогли Дону получить прекрасное образование.

Отца своего он никогда не видел, о чем очень жалел: мама иногда говорила, что Дон удивительно похож на папу. Впрочем, проверить это было невозможно, ни одной фотографии отца ее ребенка в доме Кэти не было, да и рассказывать малышу о папе она не любила. Умер – и все. Даже фамилию Дон носил мамину.

Одиночные звонки слились в серию с регулярным чередованием коротких и длинных сигналов.

– Похоже, морзянка? – Удивившись, сонный Дон выставил из-под одеяла помятое красное ухо и прислушался.

К звонкам прибавился энергичный стук в дверь. Судя по звуку, стучали ногой.

– Черт возьми! Это Тил! – беспомощно выругался Дон.

Он поспешно расклеил ресницы и торопливо зашарил в ящике тумбочки в поисках пистолета. Под руку упорно подворачивался только скользкий флакон солнцезащитного крема.

– Кто там, милый? – Сонно моргая, девица села в постели.

– Тил, кто же еще! – Дон скатился с кровати, подхватил с низкого столика тяжелую мраморную пепельницу и побрел открывать, прикидывая на ходу, не успеет ли Тил выбить дверь.

Тил успела.

– Здорово, напарник! – радостно крикнула она Дону, одновременно сбивая его с ног, как кеглю, метко брошенным пухлым саквояжем. – Бросай оружие! – Тил дружески улыбнулась и продемонстрировала Дону свой пистолет. – Парень, ты снова понадобился!

– Кто это, милый? – с претензией спросила девушка, возникая в дверях спальни дивным видением: длинные кудри падали на загорелые плечи, небрежно обернутые простыней, белая ткань прикрывала соблазнительное тело до середины бедер.