Разве что скучать по комфорту… Сейчас, вспоминая, сама не понимаю, как справилась. Я ведь привыкла, что обо мне заботятся две личные горничные, и вдруг оказалось, что у меня вообще нет слуг, что я совершенно одна и предоставлена сама себе. И если хоть какие-то представления об уборке у меня были, я видела работу горничных, то о стирке и готовке – нет, потому что вживую наблюдать мне не доводилось.

Я прекрасно справилась с наймом помощницы по хозяйству, всё было хорошо целых десять лет. Кто же знал, что появится недобиток и всё испортит?

– Не дровяная, – повторяет он за мной с нечитаемой интонацией, а затем забирает продукты с обеденного стола на столик у плиты.

Я с некоторым удивлением наблюдаю за действиями парня. Он открывает кран на полную мощь, достаёт из тазика тарелку, брезгливо стряхивает капли и подставляет под бьющую струю.

– Моя помощница всегда приносила губку и бутылку с чем-то…

– Неужели.

Я замолкаю. Я чувствую неловкость и одновременно раздражение, причём раздражения больше. Смотреть на недобитка мне больше не интересно, я поднимаюсь и ухожу в спальню.

Неожиданно, в собственном доме я ощущаю себя чужой, лишней. Или правильнее сказать, что квартира никогда не была моим домом? Я оглядываюсь, смотрю на мебель, на стены, как будто впервые вижу. Работая в Опеке, я повидала немало квартир, и обычно все они так или иначе несли след индивидуальности хозяев. Моя квартира… Посторонний с первого взгляда поймёт, что здесь ночуют, но не живут. Я бы могла устроить свой дом, сделать его совсем другим. Сделать его родным и уютным. Но я не сделала, продолжая годами жить в месте, которое мне не нравится. Почему?

Меня накрывает острым ощущением одиночества.

Я вдруг начинаю задыхаться, точь-в-точь, как тогда, десять лет назад. И точь-в-точь, как тогда, никто не приходит. Я сжимаю подлокотник и сосредотачиваюсь на ритме дыхания. Владеть собой и уметь контролировать каждый вздох меня научили…

Почему?

Я думала, что оставила прошлое в прошлом, что моя новая жизнь… Оказывается, я лишь прикрыла пустоту в своей душе, спрятала от самой себя. А теперь вдруг хлипкая заслонка проломилась, и я рухнула.

Что мне теперь делать? С собой, с собственной жизнью…

Десять лет не потрачены впустую, я буду продолжать свою работу. Но впервые хочется сделать что-то и для себя, и при этом я совершенно не представляю своих желаний.

– Леди, ужин подан, – доносится до меня голос недобитка.

Я не пришла в себя после внезапного срыва. Хотя почему внезапного? Раньше или позже он должен был произойти. Делиться сердечными проблемами с недобитком я точно не собираюсь, ему не надо о них знать. Я натягиваю на лицо маску приветливости, как меня учили дома, не задумываясь, выхватываю из шкафа блузку и прохожу на кухню:

– Вот.

Отдать свою блузку вместо рубашки – я думала об этом как о шутке, я совершенно точно не планировала этого делать всерьёз. Когда я ловлю себя на ошибке, уже поздно исправлять.

Недобиток принимает блузку двумя пальцами.

– Сменная одежда, по-вашему?!

– Другой нет, – мямлю я.

Стыдно, а объяснять и извиняться не тянет, поэтому с видом полного равнодушия я сажусь за стол. Парень успел помыть не только тарелку, но и вилки , а тарелка… Она у меня одна. Покупала я полный набор, естественно, но одна за другой тарелки разбивались. Вот чашку я ни разу не била. Взгляд цепляется за черепки, и я тихо вздыхаю.

Парень разрезает одну из двух котлету на кусочки и передаёт нож мне. Мы будем есть с одной тарелки одновременно? Я бы предпочла подождать очереди, но возражать как-то неудобно. Я просто медлю.