Мой знакомый опер Андрюша описал Сан Саныча довольно точно – я сразу его узнала, как только увидела. Вид у него был такой, словно его только что пыльным мешком по башке стукнули. Слегка сутулящийся очкарик лет пятидесяти на вид, в помятом костюме, выглядывающем из-под турецкой куртки из грубой кожи, брюки сзади забрызганы грязью (хотя на улице сухо), ботинки давно не чищены… На лице и шее – несколько порезов от бритвы. Как выяснилось в дальнейшем, он наносит их себе регулярно по утрам, когда супруга заглядывает в ванную с советами, какими трупами ему заниматься и как проводить следственные эксперименты. Я хотела посоветовать воздействовать на супругу самоперерезанием горла (конечно, только верхнего слоя кожи – чтоб просто кровушку пустить), но сдержалась, вовремя поняв, как Сан Саныча достали женские советы.

И этот хмырь хотел двадцать тысяч баксов? Куда он деньги девает? Или ему никто не дает? В первый раз решил хапнуть, а ему раз – и по лапкам. Ничего, я дам – только бы с Сереги сняли все обвинения.

Я закрыла машину и тронулась вслед за Сан Санычем. Он, судя по всему, направлялся к метро. Когда мы немного отошли от здания, где Сан Саныч трудился на благо государства, я догнала его и дотронулась до локтя. Следователь подпрыгнул как ужаленный, в ужасе уставился на меня, потом стал озираться по сторонам, не заметил ничего опасного для себя (народ вообще не обращал на нас никакого внимания) и вновь вылупился на меня.

– Вы кто? – спросил почти шепотом.

– Смирнова. Юлия Владиславовна.

Я приподняла парик, взглянула на Сан Саныча поверх очков и, подражая Владимиру Ильичу, сказала:

– Конспигация, батенька, конспигация.

Сан Саныч посмотрел на меня так, будто я сказала, что являюсь внебрачной дочерью Бен Ладена или – еще хуже – родственницей Моники Левински, и попросил документ, удостоверяющий личность. Я с обворожительной улыбкой заметила, что в наше время подлинность документа совсем не гарантирует подлинность предъявляющего, но моя физиономия, регулярно появляющаяся на телеэкране, должна послужить для следователя удостоверением личности. Он кисло улыбнулся – я разрядила обстановку, – успокоился, потом кивнул и уточнил:

– Вы одна?

– Как видите.

«Или у него в глазах двоится?» – добавила про себя. Судя по виду, Сан Саныч, как и оператор Пашка, дружбу с зеленым змием водил и, похоже, встречался с ним вчера. Оказалось, он как раз направлялся на встречу с ним и сегодня – в ближайший пивбар, куда предложил сходить и мне.

– Я за рулем и вообще практически не пью, но компанию вам составлю и даже угощу пивом.

– Нет-нет, что вы, Юлия Владиславовна, – запротестовал Сан Саныч. – Так нельзя… Я не могу допустить, чтобы за меня платила женщина.

Услышав эту фразу, я посмотрела на него повнимательнее. Этот человек вымогал у Сереги двадцать тысяч долларов? Или он передо мною ваньку валяет? Ладно, посмотрим.

Я подхватила Сан Саныча под руку, но прогуляться по улице как шерочка с машерочкой нам не удалось: Сан Саныч отдернул руку, словно я его ошпарила.

– Что с вами? – спросила я.

– Я не могу ходить с вами под ручку, – молвил Сан Саныч, держась от меня на пионерском расстоянии.

– Вы никак решили, что я вас домогаюсь?

– Нет-нет, что вы, Юлия Владиславовна! Бог с вами! Мне-то уж как никому другому известно, что вам, кроме Сергея Ивановича, никто не нужен и… Вы ведь из-за него пришли?

– А вы догадливы, – заметила я и взяла быка за рога: – Да, желаю изменить судьбу любимого или, по крайней мере, облегчить участь – при помощи зеленой графики, произведенной на хрустящей бумаге Казначейством известной заокеанской державы.